Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи

В период этого кризиса широкие масштабы во Франции приобрели коррупция и оппортунизм. Но и героизм народа достиг небывалого размаха. Важным секретным оружием подполья стало управление пожарной охраны, которое во Франции находится в ведении армии. Немцы конфисковали у французов десятки зданий и использовали их для нужд армии, гестапо и различных министерств. Местонахождение этих зданий, разумеется, ни для кого не было секретом. В подпольном штабе Сопротивления в Сан-Реми тщательно изучили по карте расположение каждого из них. Затем боевикам давались конкретные задания. На следующий день мимо нужного объекта проезжала машина или на вид совершенно безобидный велосипедист, и в окно немецкого учреждения бросалась самодельная бомба. Разрушения от нее оказывались небольшими. Однако вся хитрость состояла в том, что следовало дальше.

Немцы вызывали пожарную команду, чтобы погасить огонь. При пожаре во всем мире принято полностью доверяться специалистам. В этом смысле Париж не был исключением. Пожарные врывались в здание и с помощью брандспойта и топора крушили все вокруг, включая, если позволяли обстоятельства, и собственные зажигательные бомбы. Таким образом подполью удавалось уничтожать бесценные немецкие документы, хранившиеся в штабах вермахта и гестапо. Высокому германскому командованию понадобилось шесть месяцев, чтобы сообразить, в чем дело, но к этому времени немцам уже был нанесен непоправимый ущерб.

В городе не хватало всего, от еды до мыла. Не было бензина, мяса и молочных продуктов. Немцы конфисковывали любой товар. Магазины, торгующие предметами роскоши, оставались открытыми, но их посещали только солдаты, которые расплачивались оккупационными марками. Они ничем не отличались от обычных, если не считать отсутствия белой полоски по краям и подписи под обязательством о возмещении их стоимости.

– Кто же обменяет их нам? – жаловались владельцы французских магазинов.

На это немцы издевательски отвечали:

– Английский банк.

Однако страдали не все французы. Те, у кого были деньги и связи, всегда могли воспользоваться черным рынком.

В условиях оккупации жизнь Ноэлли Пейдж мало изменилась. Она работала манекенщицей в фирме «Шанель» в старинном здании на рю Канбон. Оно было построено из серого камня и снаружи выглядело совсем обычным, но внутри было оформлено богато и красиво. На войнах наживаются многие. И в этой войне появилось немало людей, мгновенно ставших миллионерами. Так что клиентов хватало. Никогда Ноэлли не получала столько предложений; только теперь ей их делали в основном на немецком. Когда Ноэлли не была занята на работе, она часами просиживала в небольших открытых кафе на Елисейских полях или на левом берегу Сены недалеко от Пон Неф. Мимо проходили сотни мужчин в немецкой форме, и десятки из них прогуливались с молодыми француженками. Попадались и французы, но в основном старые и хромые, и Ноэлли полагала, что всех молодых французов отправили в лагеря или мобилизовали. Она с первого взгляда могла распознать немца, даже если он и не носил военной формы. У всех немцев были невежественные и наглые лица. Такие лица типичны для всех завоевателей, начиная с античных времен. Нельзя сказать, чтобы Ноэлли ненавидела немцев, но и любить их она тоже не могла. Они просто были ей безразличны.

Ноэлли жила напряженной внутренней жизнью и тщательно взвешивала каждый свой шаг. Она точно знала, чего добивается, и твердо шла к своей цели. Как только у нее завелись деньги, она наняла частного детектива, занимавшегося бракоразводным делом одной из манекенщиц, вместе с которой Ноэлли работала. Детектива звали Кристиан Барбе, и он обычно сидел в крохотной, обветшалой конторе на рю Сен-Лазар. На двери конторы висела табличка:

«ЧАСТНЫЕ РАССЛЕДОВАНИЯ И РАССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ КОММЕРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. РОЗЫСК. СВЕДЕНИЯ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА. СЛЕЖКА. УЛИКИ».

Табличка была едва ли не больше двери. Барбе оказался лысым коротышкой с узкими косыми глазами и изъеденными никотином пальцами.

– Что я могу для вас сделать? – спросил он Ноэлли.

– Мне нужна информация об одном человеке, находящемся в Англии.

Барбе подозрительно прищурился:

– Какая информация?

– Любая. Женат ли он, с кем встречается. Все, что угодно. Я собираюсь завести на него свое досье.

Барбе уставился на нее.

– Он англичанин?

– Американец. Он – летчик «Орлиной эскадрильи» английских ВВС.