Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи

Он неожиданно замолчал, осознав все значение своих слов.

– Спасибо вам, – мягко поблагодарил его Чотас. – Вы нам очень помогли.

Петр Демонидес допрашивал свидетеля.

– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.

– Каста. Ирина Каста.

– Вы замужем?

– Вдова.

– Чем вы занимаетесь, госпожа Каста?

– Я экономка.

– Где вы работаете экономкой?

– В одной богатой семье в Рафине.

– Это прибрежная деревушка, верно? Она расположена в ста километрах к северу от Афин?

– Да.

– Посмотрите, пожалуйста, на этих двух обвиняемых, сидящих на скамье подсудимых. Видели ли вы их раньше?

– Конечно. Много раз.

– Скажите нам, пожалуйста, при каких обстоятельствах.

– Они живут в доме, находящемся рядом с виллой, на которой я работаю. Я видела их на пляже много раз. Они были голые.

От изумления у публики захватило дыхание. Потом по залу прошел шумок. Присутствующие быстро обменялись мнениями об услышанном. Петр Демонидес посмотрел на Чотаса, чтобы выяснить, не собирается ли он выразить протест. Однако старый адвокат безмятежно сидел за столом и задумчиво улыбался. При виде его улыбки Демонидес заволновался. Никогда раньше он не испытывал такой нервозности. Обвинитель вновь обратился к свидетелю.

– Вы уверены в том, что видели именно этих двух человек? Помните, что вы поклялись говорить правду.

– Да, это они. Точно.

– Когда они были на пляже, то вели себя как друзья?

– Ну уж, конечно, не как брат и сестра.

В публике раздался смех.

– Спасибо, госпожа Каста.

Демонидес повернулся к Чотасу.

– Задавайте свои вопросы свидетелю.

Наполеон Чотас дружелюбно кивнул головой, поднялся на ноги и засеменил к внушительного вида женщине, сидевшей на месте для свидетелей.

– Вы долго работаете на этой вилле, госпожа Каста?

– Семь лет.

– Семь лет! Вы, наверное, прекрасно справляетесь со своими обязанностями?

– Да уж конечно.

– Может быть, вы порекомендуете мне хорошую экономку? Я намереваюсь купить себе участок с домом на побережье в Рафине. Самое главное для меня, чтобы вокруг никто не мешал мне работать. Если мне не изменяет память, виллы там расположены весьма скученно.

– О нет, каждая вилла огорожена высокой стеной.

– Что ж, это хорошо. Значит, они не налезают друг на друга?

– Вовсе нет. Расстояние между виллами там не менее ста метров. Я знаю, что одна из них сейчас продается. В ней вам никто не будет мешать, и я могу вам предложить в экономки мою сестру. Она примерно ведет себя, опрятна, умеет готовить.

– Ну что ж, благодарю вас, госпожа Каста. То, что вы говорите, просто замечательно. Возможно, сегодня во второй половине дня я позвоню ей.

– Днем она работает и будет дома в шесть вечера.

– А который теперь час?

– У меня нет часов.

– Понятно. Вот там на стене висят большие часы. Сколько они показывают?

– Трудно сказать. Ведь они находятся на другом конце зала.

– Как, по-вашему, далеко отсюда до этих часов?

– Ну, метров… э… пятнадцать.

– Семь метров, госпожа Каста. У меня к вам больше нет вопросов.

Шел пятый день судебного процесса. У доктора Каца вновь разболелась ампутированная нога. Оперируя больных, он часами стоял на протезе и не чувствовал неудобства. Однако здесь, в зале, где не требуется предельной концентрации внимания, нервные окончания посылали сигналы памяти к ноге, которой уже давно не было. Кац не мог спокойно сидеть на месте и всячески старался хоть как-то избавиться от чрезмерного давления на бедро отсутствующей ноги. С момента своего приезда в Афины он каждый день пытался увидеться с Ноэлли, но из этого ничего не вышло. Он обратился к Наполеону Чотасу, но тот заявил, что Ноэлли слишком расстроена и ей лучше не встречаться со старыми друзьями. Чотас посоветовал хирургу подождать окончания суда. Исраэль Кац просил его передать Ноэлли, что он находится здесь и готов оказать ей любую посильную помощь. Однако он не был уверен, что Чотас исполнит его просьбу. День за днем Кац сидел в зале суда, надеясь, что Ноэлли взглянет в его сторону, но она не обращала никакого внимания на публику.

Ноэлли спасла ему жизнь, и он мучился оттого, что теперь не мог отплатить ей тем же. Кац не разбирался в тонкостях судебного процесса и не знал, оправдают или осудят Ноэлли. Чотас разъяснил ему, что по закону суд присяжных обязан вынести решение, виновна она или нет. Если Ноэлли признают невиновной, ее отпустят на свободу, а если нет – казнят.

Под присягой давал показания один из свидетелей обвинения.