Найо Марш - Перчатка для смуглой леди

После разговора с помощником Перегрин остался за кулисами, рассеянно прислушиваясь к привычным звукам, доносившимся из гримерных и фойе. Из-за реликвий каждый вечер по окончании спектакля театр тщательно обыскивался, и Перегрин лично следил за тем, чтобы обыск проводился добросовестно. Он слышал, как переговаривались служители, идя вдоль рядов в зале и накрывая кресла чехлами. За кулисами процедурой руководил помощник директора сцены. Покончив с осмотром, рабочие сцены ушли. Небольшая вереница закулисных посетителей пробиралась по коридору, отыскивая выход. Как нелепо они всегда выглядели среди декораций и реквизитов.

В гримерной Дестини собралась веселая компания. Перегрин слышал легкий язвительный смех Гарри Гроува и восклицания гостей. Появилась Гертруда Брейси и, немного позже, Маркус Найт, оба выглядели свирепо. Перегрин посоветовал им идти через главный вход. В переулке, куда выходила служебная дверь, стояли лужи и текли ручьи.

Они прошли через боковую дверь на сцене и спустились в партер. Между ними, похоже, сложился некий странный союз, когда стороны не слишком доверяют друг другу. Перегрин подозревал, что время от времени они позволяют себе с возмущением обсуждать поведение Дестини и Гарри Гроува.

Чарльз Рэндом, как обычно сдержанный и невозмутимый, воспользовался служебным выходом, а затем появилась Эмили.

— Привет, — сказала она. — Ты заблудился в потемках?

— Я жду тебя. Хочу пригласить на ужин в новое бистро в самом конце улицы Речников. У него милое название «Братишка дельфина». Они получили разрешение работать до двенадцати, и сегодня у них маленький праздник в честь открытия. Они меня пригласили. Соглашайся, Эмили.

— Спасибо, я польщена и тронута.

— Замечательно! — воскликнул Перегрин. — И дождь, кажется, прекратился. Погоди минутку, я посмотрю.

Он побежал к служебному входу. Вода все еще струилась по тротуару, но на небе ярко светили звезды. Появилась Дестини в сопровождении своих шикарных приятелей, и сразу поднялась ужасная суматоха. Заметив Перегрина, она остановилась и представила его всей компании. Перегрин услышал «Абсолютно потрясающе» и «Мне так понравилось», «Божественно». Они удалились, напоминая друг другу о лужах. Гарри Гроув произнес: «Тогда я съезжу за ней, если ты, конечно, настаиваешь. До скорого, прелесть моя». — «Не задерживайся», — крикнула ему вслед Дестини. Перегрин услышал, как тронулась с места спортивная машина Гарри.

Сказав вахтеру на служебном входе, что он может закрывать лавочку и уходить, Перегрин вернулся к Эмили. Подходя к погруженным в темноту декорациям, он уловил легкий шум — кажется, хлопнула дверь сбоку от сцены. Словно кто-то прошел через нее и тихонько прикрыл. Наверняка сквозняк.

Эмили стояла на сцене среди декораций. Противопожарный занавес был опущен, в глубине сцены светилась лишь одна тусклая лампочка, кругом было темно и тихо.

— Я всегда подозревала, что декорации выглядят совсем иначе, когда мы уходим и предоставляем их самим себе, — сказала Эмили. — Словно они живут своей жизнью и ждут нас.

— Другая реальность?

— Да, и более впечатляющая реальность. Кажется, что они дышат.

Легкое движение воздуха у самого верха решетки подтвердило фантастическое предположение Эмили.

— Пойдем, — сказал Перегрин. — На дворе прекрасная звездная ночь, и до бистро два шага.

Он взял ее за руку и повел к боковой двери на сцене, и вдруг оба услышали хлопок.

Они замерли, спрашивая друг друга: «Что это?»

— Где-то в зале? — предположила Эмили.

— Да. Наверное, там Уинти или кто-нибудь еще.

— Разве они все не ушли?

— Значит, не ушли.

— А что это был за звук?

— Похоже, сиденьем хлопнули, — сказал Перегрин.

— Да, мне тоже так показалось.

— Подожди минутку.

— Ты куда? — с тревогой спросила Эмили.

— Недалеко. Хочу взглянуть.

— Ладно.

Перегрин открыл боковую дверь при сцене. Мерцающий свет от маленькой лампочки в глубине сцены почти не доходил сюда, но у Перегрина был с собой фонарик. По ступенькам можно было спуститься в партер или подняться к ложам бельэтажа. Перегрин двинулся вниз, в партер. Ряды кресел стояли в полной темноте. Он опустил сиденье, а потом отдернул руку, и сиденье с хлопком вернулось в первоначальное положение. Именно такой звук они слышали.

— Эй, кто здесь? — позвал Перегрин, но его слова потонули в вязкой тишине.

Он включил фонарик и повел лучом по стенам и зачехленным креслам. Пройдя по центральному проходу, он вышел в фойе. Там было пусто, горело всего несколько ламп, парадные двери были заперты.