Найо Марш - Цветная схема

Джеймс Акрингтон — доктор медицины.

Барбара Клейр — его племянница.

Миссис Клейр — его сестра.

Полковник Эдвард Клейр — его зять.

Саймон Клейр — его племянник.

Хайа — горничная отеля в местечке Wai-ata-tapu.

Джеффри Гонт — приезжая знаменитость.

Дикон Белл — его секретарь.

Альфред Колли — его слуга.

Морис Квестинг — бизнесмен.

Руа Те Каху — вождь племени те раравас.

Герберт Смит — подсобный рабочий отеля в местечке Wai-ata-tapu.

Эру Саул — маори-полукровка.

Септимус Фоллс.

Те Папа (миссис Те Папа) — принцесса племени те раравас.

Уэбли — сержант полиции городка Хэрпун.

Шеф полиции.

Когда доктор Акрингтон в понедельник тринадцатого января, прихрамывая, вошел в Хэрпун-клуб, его настроение было на редкость мерзким. Цепь последних событий сначала вызвала у этого джентльмена раздражение, а позже буквально привела в бешенство. Прошедшая ночь выдалась для него почти бессонной. Вряд ли осознавая причину, он затеял ссору со своей сестрой по весьма туманным вопросам относительно целительного воздействия на человеческий организм грязевых ванн и способа приготовления яичницы. Затем доктор попросил принести газету за прошлый четверг, как оказалось, только для того, чтобы обнаружить, что она уже использована в качестве оберточной бумаги для ленча мистера Мориса Квестинга. Обвиненная в этом проступке племянница Акрингтона Барбара разразилась своим очередным приступом нервного смеха и принесла усеянную жирными пятнами газету, которая вдобавок отвратительно воняла луком. Смяв грязную бумагу и гневно тряхнув ею перед лицом девушки, доктор ударился седалищным нервом о стол.

Ослепший от боли, побелевший от ярости, он проковылял к себе в комнату, разделся, принял душ, завернулся в халат и направился к самому горячему термическому бассейну, где нашел наслаждающегося мистера Квестинга, вокруг непривлекательных очертаний тела которого поднимались пузырьки газа. Купальщик виновато улыбнулся и заявил, что собирается полежать в воде еще минут двадцать, после чего указал на менее горячий, но зато незанятый бассейн. Доктор Акрингтон остановился на образовавшейся из застывшей голубоватой грязи насыпи и начал такую ссору, какую только мог обрушить на голого улыбающегося противника, не произнесшего ни одного слова в ответ на самые изощренные оскорбления. Потом он вернулся к себе в комнату, оделся, не нашел достойной кандидатуры для срыва своей злобы и безжалостно погнал автомобиль по узенькой дорожке вверх от «Горячих источников» Wai-ata-tapu к шоссе на Хэрпун. После отъезда доктора осталась вполне соответствующая его настроению атмосфера, особенно если учесть, что воздух, как всегда, был пронизан серными испарениями.

Прибыв в клуб, Акрингтон взял свою корреспонденцию и удалился в библиотеку. Окна выходили прямо на Хэрпунский залив, чьи воды сейчас, летним утром, были сплошь покрыты мелкой рябью, но, несмотря на это, в них почти безупречно отражались небо, белый песок и темная краснота цветущих в это время года на острове Северном в Новой Зеландии деревьев. Потоки раскаленного воздуха поднимались от набережной перед клубом, из-за чего очертания деревьев, гор, бухт выглядели немного дрожащими, словно удивительно первобытный ландшафт на самом деле пока еще только принимал определенные формы, а не являлся окончательным творением природы. Вид был чудесным, но доктор Акрингтон не стал вникать в его суть, а лишь заметил, что день, видимо, выдастся ужасно жарким, и принялся за письма. Лишь одно из них оказалось достойным его внимания.

Доктор расправил перед собой на столике послание и пробежал глазами строки, слегка посвистывая сквозь зубы. Вот что он прочитал:

«Окленд.

Уважаемый доктор Акрингтон.

Осмеливаюсь обратиться к Вам за советом по одному весьма любопытному делу, касающемуся моего пациента. Это не кто иной, как наша приезжая знаменитость, всем известный Джеффри Гонт. Вы, вероятно, знаете, что он прибыл в Австралию со своей шекспировской труппой незадолго до начала войны, остался там и продолжал играть спектакли, щедро передавая деньги со всех сборов в патриотический фонд. После окончательного расформирования труппы актер приехал в Новую Зеландию, где, о чем вам скорее всего неизвестно (я хорошо помню о Вашем отношении к радио), сделал в эфире несколько замечательных пропагандистских передач.