Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе

Я больше не мог находиться с ней рядом. Я услышал достаточно. Подойдя к окну, я подал знак Моррису, ждавшему снаружи.

Когда Моррис вошел, я повернулся к миссис Скотт:

— Джемайма Скотт, я арестую вас по обвинению в подстрекательстве к убийству и содействии в совершении убийства, а также за сокрытие сведений, относящихся к тяжкому преступлению. Пожалуйста, пойдемте с нами.

Попугай бешено захлопал крыльями по прутьям клетки.

В тот же вечер Бен рассказал мне обо всем. Мы сидели в гостиной у камина, который упорно не желал разгораться, и я выслушала всю печальную повесть до конца. С кухни доносился грохот кастрюль — там хозяйничала Бесси. Я обрадовалась, что Бен не скрыл от меня подробностей. Мне хотелось знать все, хотя, признаю, я очень огорчилась, когда услышала, что миссис Скотт косвенно обвиняет в смерти Изабеллы Марчвуд и меня. Получается, я невольно способствовала убийству тем, что заговорила с ней на глазах у Причарда.

— Если бы я знала, что за мной следит Причард или кто бы то ни было, — сказала я, — я бы немного отошла вместе с ней и только потом заговорила.

— Причард все равно бы тебя увидел. Он шел за мисс Марчвуд и догнал ее на вокзале.

— И все-таки я жалею, что мне не удалось уговорить мисс Марчвуд довериться мне! — выпалила я. — Надо было проводить ее до Ватерлоо и по пути завоевать ее доверие. Мы с Бесси могли бы проводить ее до вагона. Тогда она не написала бы записку миссис Скотт и не попросила бы Причарда отнести ее в «Глицинию». Она бы не села в тот поезд утром в понедельник, и Причард не следил бы за ней!

— Перестань, Лиззи. — Бен взял меня за руку. — Тебя она не знала. С какой стати она доверилась бы тебе?

— Я могла бы ей как-нибудь помочь! — не сдавалась я.

— Ты и помогла. Ты видела, как она говорила с Джемаймой Скотт, и подслушала, что ее пригласили в Клапам. Ты сама мне рассказала. Для следствия очень важен этот обрывок разговора. Лиззи, Изабелла Марчвуд была обречена с самого начала, с тех пор, когда она привела Аллегру Бенедикт в «Глицинию».

Я решила, что Бен прав, и вздохнула. Но потом в голову мне пришла мысль, от которой я снова закипела:

— А ужасный Фосетт разве ни в чем не виноват? Он ведь послужил поводом! Он обманом втерся в доверие к миссис Скотт, и она пригласила его выступить у себя дома, где он познакомился с Аллегрой. Фосетт вступил с Аллегрой в связь — только не говори, что он невинная овечка, соблазненная ловкой интриганкой! По-моему, он вообще не знает, что такое невинность!

— Очень жаль, — ответил Бен, — что в тот раз он впервые в жизни не думал прежде всего о спасении собственной шкуры. Фосетт понимал, что сильно рискует, что Бенедикт может все узнать, и уже собирался бежать из Лондона, как делал в других местах, если подозревал, что ему грозит опасность. И все же он не смог расстаться с Аллегрой. Он по-своему…

— Только не говори, — пылко перебила его я, — что он любил ее! Он на такое не способен!

— Как хочешь, — кротко согласился Бен. — Скажем, он был одержим ею. Фосетт еще молод. Аллегра Бенедикт была молодой и очень красивой женщиной. Она совершила ошибку, поверив ему. Он совершил ошибку, не расставшись с ней вовремя… а за ними зорко следила женщина, которая тоже, на свой лад, была одержима мистером Фосеттом, как он — Аллегрой Бенедикт. Лиззи, тебе не кажется, что Джемайма Скотт, несмотря на разницу в возрасте, могла воспылать страстью к Фосетту? Аллегра представляла не только угрозу для дела, как сейчас утверждает миссис Скотт. Она была ее соперницей. Сам Фосетт признавался, что многие дамы влюбляются в мужчин, облеченных властью. Возможно, в этом корень проблемы.

Я в ужасе посмотрела на Бена. Мне и в голову не приходило, что миссис Скотт не просто принимала живое участие в кампании Джошуа Фосетта, призванной спасти бедняков от пьянства. Неужели она в самом деле влюбилась в него? При мысли о том, что эта холодная женщина лелеяла в душе тайные желания, меня передернуло.

— Если так, — заметила я, — значит, она лжет и о своих замыслах! Интересно, как она могла заставить Причарда всего лишь просить, чтобы Аллегра разорвала отношения? Неужели она в самом деле не понимала, что он ее задушит? Неужели в самой глубине души… точнее, того, что у нее вместо души… она не желала навсегда устранить соперницу?

— Она ни за что не признается в каких-либо сильных чувствах или желании добиться внимания Фосетта, — возразил Бен. — Так что простоты ради будем считать, что ее единственным желанием было оградить Фосетта от скандала и добиться, чтобы он продолжал свой благородный труд. Я по-прежнему считаю, что Скотт и Причард вступили в сговор с целью убийства Аллегры. Миссис Скотт совсем не ужаснулась и не удивилась, когда он осуществил их замысел. Не думаю, что она проявила бы такое же хладнокровие, если бы его поступок стал для нее полной неожиданностью. Такая добропорядочная дама непременно донесла бы на Причарда в полицию. Она же намеренно покрывала его и вступила в сговор с убийцей, совершившим преступление. На суде ей придется нелегко!