Энн Грэнджер: Дорога к убийству

На коврике у парадной двери лежат три конверта. Почтальон сунул их в щель с небрежностью человека, не имеющего никакого понятия о последствиях своих действий, и удалился, хрустя ботинками по гравию. Старый черный лабрадор Бет ткнул прибывшую корреспонденцию носом, принюхался, вопросительно и тревожно посмотрел на медленно подходившую по коридору хозяйку, поскуливая и нерешительно виляя хвостом.

Знает, подумала Элисон. Чует что-то нехорошее, понимает, что это связано с почтой, хоть и не соображает, в чем дело. Человека можно провести, собаку никогда.

Она положила руку на голову старого пса:

— Все в порядке, Бет.

Тот энергичнее замахал хвостом, хотя поверил только наполовину, и ткнулся лбом в колено Элисон, наклонившуюся к конвертам. Один длинный, коричневый, официальный. Все вопросы, изложенные в таких конвертах, решает Джереми. Второй смахивает на послание от кредитной компании. Все проблемы подобного рода обычные, повседневные. Третий меньше — белый, квадратный, с напечатанной фамилией адресата: миссис Элисон Дженнер. Сердце екнуло. Мгновенно накатила дурнота, колени подогнулись, Элисон опустилась рядом с псом на пол, скрестив ноги, как бы готовясь принять позу для медитации. Минуту просто так и сидела, не сводя глаз с конверта, потом Бет ткнулся носом ей в ухо и робко лизнул.

Элисон вышла из забытья в нахлынувшее смятение. Конверт по-прежнему лежит на месте. Еще одно письмо! Умоляю, не надо!.. Но вот оно, очередное…

— Как ты смеешь так со мной поступать? — в ярости выкрикнула она в пустом тихом холле. Бет склонил голову набок, озабоченно сморщив мохнатый лоб. — У тебя нет никакого права! — Слова гулко разнеслись вокруг.

Элисон вдруг сполна осознала безнадежность и никчемность гнева. Рот наполнила кислота, горло жгла едкая желчь. Она с трудом проглотила комок, собрала конверты, поднялась, пошла в столовую в сопровождении лабрадора. Кричать в пустоту не только бесполезно, но и опасно — миссис Уиттл может услышать.

В столовой прохладно и почти темно. Солнце попадает в эту часть дома лишь во второй половине дня. Длинный узкий обеденный стол из полированного дуба убран после завтрака. В последнее время завтрак для них с мужем ограничивается кофе с тостами. Стол — один из драгоценных раритетов Джереми — куплен давным-давно, еще до их знакомства. Темная столешница со старыми царапинами и выбоинами наверняка видела не один кризис. Страшно подумать, сколько невзгод претерпевают неодушевленные предметы, когда люди буквально ломаются и разваливаются на части! Элисон бросила на стол два длинных конверта и повертела в пальцах квадратный. По крайней мере, Джереми нет дома. Взял машину и поехал в Бамфорд по какому-то делу. Он ничего не знает о письмах и знать не должен. Не то пожелает принять меры, но, что бы он ни сделал, будет только хуже. Она разорвала конверт, вытащила сложенный листок с печатным текстом. Полные ненависти слова знакомы до ужаса. Изредка варьируется лишь пара фраз. Слов немного, но они вселяют невыносимый страх, причиняют нестерпимую боль.

«Ты ее убила. Ты убила Фреду Кемп. Думаешь, будто вышла сухой из воды, а я знаю. Скоро все узнают. Увидишь, что с тобой станется. Кровь будет справедливо отомщена».

— Зачем ты со мной так? — прошептала Элисон. — Ненавидишь меня? Если да, почему? Кто ты? Я тебя знаю? Не из тех ли, кого я считаю друзьями, с кем часто встречаюсь, сижу за столом, смеюсь и шучу? Или кто-то незнакомый?..

Было бы лучше, гораздо лучше, если бы злые письма писали чужие. Предательство друзей, жестокость человека, которому доверяешь, настолько хуже, что теперь понятно, чем так страшно предательство Иуды. Он был другом, сидевшим за одним столом. Такое злодейство особенно больно. Неужели автор писем тоже улыбчивый, давно знакомый близкий человек?

Другой вопрос вертится в голове.

— Откуда тебе все известно? — спросила Элисон анонимного автора. — Здесь никто не знает. Это было двадцать пять лет назад, за много миль отсюда. Кто-нибудь рассказал? Кто и как узнал в свою очередь? Или ты прочел репортаж в пожелтевшей газете, застилавшей дно ящика комода? Мне было двадцать три года! Я ни в чем не виновна. А теперь ты хочешь, чтобы расплатилась за то, чего не совершала?

Надо уничтожить письмо следом за предыдущими. Но придет другое, и, может быть, Джереми первым успеет к почте.