Инна Бачинская - Девушка сбитого летчика

– Уже нет… – пробормотала Баська.

– Что – нет?

– Не самоуверенная… уже. Хочешь поменяться с ней? Или с Лелечкой?

Я опешила и долгую минуту рассматривала Баську. Баська смотрела на меня сожалеюще, и во взгляде ее были несвойственные ей мягкость и что-то еще… Мудрость? Мне стало стыдно…

– О господи, нет! Я дура! Я распоследняя дура, я больше не буду!

– Нам всегда кажется, что нам хуже всех, – сказала Баська укоризненно. – А на самом деле хреново всем. Но не всегда, к счастью. Знаешь, мы как муравьи, и каждый тянет на горбу дохлую осу. Иногда – крест, и тут уж никуда не денешься. А иногда дохлая оса… всего-навсего. Тогда надо сбросить, поняла? Если не мазо, поняла?

Я промолчала.

– Ладно, забыли, – сказала Баська. – Давай ужинать. Твой Федор случайно не забежит на огонек?

Когда мы сидели за столом, Баська спросила:

– Что тебе подарить?

И тут я вспомнила, что двадцать шестого января у меня день рождения…

Раздосадованный обломом в больнице, распираемый нереализованным желанием обсудить последние события, Федор Алексеев попытался напроситься в гости к Савелию, но тот виновато сказал, что Настенька приболела и Зосенька попросила не задерживаться и… сам понимаешь. Федор «выбросил» друга у дома и поехал ужинать в «Белую сову», смутно надеясь встретить там вездесущего Лешу Добродеева. Сейчас он был бы рад даже Леше Добродееву, который обычно его утомлял. Кроме того, Леше была несвойственна роль слушателя – он тоже желал выговориться, причем «выговаривал» одно и то же по многу раз. Однажды, слушая Лешу, Федор пришел к выводу, что ни один человек в мире не обладает количеством информации, достаточным для трепа без передышки, а потому ему приходится по десять раз повторять одно и то же и… бедный слушатель! Но оставаться одному Федору не хотелось, и… пусть хотя бы Леша! Как мы уже знаем, Федор любил размышлять по ночам, но бывали у него состояния, когда ему нужен был драйв, хороший пинок или отрыв с друзьями. Бессмысленная и яростная энергетика толпы была ему нужна, и лучшего места, чем «Сова», было не найти. Тем более и кухня у них приличная.

Леши Добродеева в ресторане не было. Федор, испытывая досаду и разочарование, поужинал в одиночестве. Было еще рано, программа начиналась ближе к полуночи. Народу было немного, зал был наполнен деловитым жужжанием голосов, и яростная энергетика толпы пока отсутствовала. У Федора был выбор: ждать наплыва завсегдатаев и «подзарядиться» от души, ехать домой проверять рефераты учней или завалиться спать. Раздумывая, что же делать, он просидел еще около часа и в начале одиннадцатого решительно поднялся.

Вместо того чтобы ехать прямиком в свой район и заняться просветительским делом, он, сделав крюк, поехал через центр. Прямо как черт толкал его под локоть. Проезжая мимо дома Анны Ломакиной, он притормозил и пригнулся к рулю, чтобы увидеть ее окна. И увидел, как мазнул по стеклу узкий луч фонарика. В квартире кто-то был!

Дальнейшее слилось для Федора в хаос, в нагромождение событий и полную неуправляемость. А также в необходимый ему драйв. Он выскочил из машины и бросился к подъезду. Единственной мыслью, бившейся в голове, была мысль: «Ну, держись!»

Не желая поднимать шума, он не стал вызывать лифт и взлетел на цыпочках на четвертый этаж, где была квартира Анны. Прижался ухом к двери. В квартире было тихо. Федор достал ключ, который все еще носил в кармане, вставил в замочную скважину и затаил дыхание.

Однажды на посиделках в баре «Тутси» они беседовали о движущих силах, толкающих человека на поступки – как хорошие, так и дурные, – и пришли к выводу, что их всего три. Три движущие силы! Охота, секс и созидание. В эти три движущие силы укладываются все жизненные проявления хомо сапиенс.

Каждую силу можно расписывать до бесконечности, но суть от этого не изменится.

Охота – это погоня, драйв, ярость, голод, жажда крови, игра, азарт, жадность, агрессия, власть, политика, разрушение… и так далее.

Секс – инстинкт продолжения рода, ярость и сладость желания, обновление, обладание, уничтожение соперника… в итоге, возможно, разновидность все той же охоты.

Созидание… все остальное. Даже собирание марок… Даже любовь…

Можно, конечно, поспорить – нет вечных истин!

Сейчас Федор был охотником. С торчащим дыбом загривком, усиленным стократно слухом и напружинившимися мускулами. С привкусом крови во рту, колотящимся сердцем и мощным выбросом гормонов.