Марио Пьюзо - Первый дон

Конечно, Чезаре и Александр разрабатывали планы, которые следовало привести в действие после смерти последнего, с тем, чтобы сохранить семью, богатства, титулы, территории. Но сын Папы был слишком слаб, чтобы реализовывать эти планы.

Здоровый Чезаре в течение нескольких дней сконцентрировал бы верные ему войска около Рима. Проследил бы за тем, чтобы замки и города Романьи во всеоружии встретили врага, укрепил бы отношения с союзниками. Но в нынешнем состоянии ничего такого он сделать не мог. Попросил Хофре заменить его, но тот отказался, пребывая в глубоком трауре не только по отцу, но и по жене.

Санчия умерла в темнице перед тем, как ее освободили.

Чезаре вызвал Дуарте и попытался собрать армию, но коллегия кардиналов, которую он более не контролировал, потребовала, чтобы все войска немедленно отвели от Рима.

Выборы нового Папы являлись задачей первостепенной важности, нахождение войск в непосредственной близости от Рима, сказали ему, могло оказать влияние на исход голосования. Кардиналы столь жестко поставили вопрос, что подчинились даже Колонна и Орсини. И вскоре в окрестностях Рима не осталось ни одного солдата.

Конклав кардиналов превратился в грозную силу. Чезаре послал письма французскому и испанскому королям в надежде заручиться их поддержкой. Но ситуация решительным образом изменилась. Ни Франция, ни Испания больше не желали однозначно взять его сторону. Они предпочитали дожидаться решения коллегии.

Дуарте Брандао часто бывал у Чезаре, сообщал о новых условиях, которые предлагали его враги.

– Они не такие уж кровожадные, – говорил он. – Тебе останется все твое состояние, но вот города и территории придется вернуть прежним правителям.

Правителями двигало не великодушие, а осторожность. Они боялись больного, но живого Чезаре. Они даже опасались, что он всего лишь симулирует болезнь, расставляя очередную западню, как в Сенигалье.

А главное, жителей покоренных городов Романьи вполне устраивало правление Чезаре. Он показал себя более справедливым и щедрым, чем герцоги и графы, которых он выгнал, и жизнь горожан за время его правления изменилась к лучшему. Если бы Чезаре принял предложение бывших правителей, народ мог бы и взбунтоваться.

Чезаре тянул с решением, но понимал, если не произойдет чуда, предложение придется принимать. Выхода он не видел.

В тот вечер он заставил себя подняться, смог сесть за стол. Первым делом написал письмо Катерине Сфорца во Флоренцию. Если уж пришлось бы отдавать захваченные замки и города, он хотел, чтобы она получила свои первой. К письму он приложил приказ, возвращающий Форли и Имолу Катерине и ее сыну, Отто Рарьо. Но утром почувствовал себя лучше и убрал письмо и приказ в ящик стола. Решил подождать исхода выборов.

«Папа умер! Папа умер!» – донеслись крики с улиц Феррары. Сонная Лукреция села на кровати, посмотрела на распахнутое окно. Но еще не успела окончательно проснуться, как распахнулась дверь ее спальни и перед ней возник Мичелотто. Он мчался из Рима без остановки и прибыл практически одновременно с печальной вестью.

– Мигуэль? – спросила Лукреция. – Это правда? Он умер?

От горя Мичелотто не смог ответить, лишь склонил голову. Лукреции почудилось, что ее крики слышны по всей Ферраре, но ни звука не сорвалось с губ.

– Кто это сделал? – даже ее удивило спокойствие собственного голоса.

– Говорят, малярия, – ответил Мичелотто.

– Ты в это веришь? Чезаре верит?

– Твой брат тоже заболел. И был на волосок от смерти.

Дыхание Лукреции участилось.

– Я должна ехать к нему, – громким голосом она позвала служанок. Ее отец умер, брат нуждался в уходе. – Принеси одежду и обувь, – приказала она вошедшей служанке. – Все черное.

Но Мичелотто запротестовал:

– Твой брат просил держать тебя подальше от Рима.

Там опасно. На улицах неспокойно, горожан грабят, насилуют. Тебе туда нельзя.

– Мигуэль, ты не сможешь удержать меня вдали от него, от моих детей. Я должна увидеть Папу до того, как его опустят в землю… – ее глаза наполнились слезами раздражения.

– Твои дети в Непи, в полной безопасности, – ответил Мичелотто. – Адриана с ними, скоро приедет Ваноцца. Как только Чезаре поправится, он встретится с тобой там.

– Но Папа? – воскликнула Лукреция. – Как же Папа?

Мичелотто не хотелось даже думать о том, как отреагировала бы Лукреция, увидев почерневшее тело отца. Зрелище это произвело неизгладимое впечатление даже на него. Что ж говорить о нежной женской душе?