Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак

– Вполне, – ответил я. – А поскольку лифтер куда глупее Герти, он не знал, что дядька плутует, и обнаружил это только в последний вечер. Когда дядьку схватили за руку, он, должно быть, разозлился, а может, и пригрозил настучать управляющему, а тот уволил бы лифтера за внеслужебные отношения с жильцами. Лифтер сам мне так сказал. Когда дядька пошел к телефону, он взбесился и убил его. Вероятно, ударил бутылкой, которую потом унес с собой.

– Ты уверен, что они играли в карты?

– Совершенно. Мне сказали об этом и Герти, и сам лифтер.

– Едва ли наши люди это знали, – задумчиво проговорил Райли.

– Лифтера все покрывали, не хотели, чтобы у него были неприятности.

– А Рикович? – спросил Райли.

– Он-то и ответит на вопрос, – сказал я. – Единственная причина, по которой он мог очутиться там в то время, – желание потолковать с убийцей, сказать, что тому придется выложить три с лишним тысячи, иначе Рикович продаст сведения мне. Полагаю, у покойного Гаса было весьма своеобразное отношение к жизни: он не допускал и мысли, что кто-то может покуситься на него.

– Как и старый Мэтт, – ответил Райли. – И вот обоих – тупым предметом по голове.

– Лифтер, – повторил я. – Я бы уже давно догадался, кабы не убедил себя в том, что убийство – часть мошенничества.

– Я сейчас вернусь, – сказал Райли. – Мне надо позвонить.

Пока он ходил, я переоделся, более чем охотно сбросив с себя лабораторный халат. Вернувшись, Райли сообщил:

– Наши пошли проверять.

– А что будет с Уилксом, Данбаром и остальными? – спросил я.

– Увы, ничего, – ответил Райли. – Веских улик нет, и мы не сможем привлечь их к суду. Эрл Данбар не станет лезть из кожи вон, чтобы помочь Уолтеру Косгроуву вернуться в Штаты, но это – наш самый большой успех в деле.

– А Герти? Подстроенное похищение?

– Ты – единственный, кто сообщил об этом. Она скажет: нет, я была в отъезде, и все. Сама-то Герти никогда не заявляла о похищении.

– Итак, все остаются на воле, – подытожил я.

– Включая тебя, Фред, – подчеркнул Райли. – Почему бы тебе не попытаться взглянуть на дело с такой точки зрения?

Я попытался.

Спустя два дня, в субботу, я сидел в квартире Герти. Она наскоро собирала легкий обед, потому что мы готовились прокатиться на моей новой машине. Герти должна была водить ее до тех пор, пока я не получу права.

Когда зазвонил телефон, Герти сказала:

– Возьми трубку, дорогой.

Звонил Райли. Услышав мой голос, он заявил:

– Карен сказала, что ты там, но я ей не поверил.

– Почему? Я же говорил Карен, что...

– Да, да, знаю, – ворчливо перебил он меня. – Похоже, я должен тебя поблагодарить.

– За что?

– За то, что побеседовал с Карен.

– Ах, это. Черт, я чувствовал себя обязанным. Я не должен был лишать тебя своего доверия. В том, что Карен порвала с тобой, была большая доля моей вины, вот я и решил попытаться поправить дело.

– Я заблуждался на твой счет, – сказал Райли. – Мне казалось, ты норовишь отбить у меня Карен, чтобы самому закрутить с ней.

– Нет, только не я. Во-первых, она – твоя девушка. Во-вторых, мы друг другу не подходим. Ей нужен такой, как ты.

– Что значит, не подходите друг другу? – спросил он.

– Она слишком... слишком нормальная для меня. Я несколько...

Герти пришла с кухни, помахивая вымазанным майонезом ножом.

– Что такое? – осведомилась она.

– Подожди, – сказал я Райли и, повернувшись к Герти, объявил:

– Я терпеть не могу майонез.

– Только не моего приготовления. Я сама делаю его при помощи смесителя.

Я скорчил мину, призванную выразить сомнение, и сказал в трубку:

– Вы с Карен созданы друг для друга, Райли.

Герти снова удалилась на кухню.

– Уж и не ведаю, чего ты ей наплел, – сказал Райли, – но вынужден признать, что это помогло. Наши неурядицы позади.

– Я только сказал, что вы с ней – идеальная пара, а к мужчине надо относиться как к буханке хлеба: лучше уж половина, чем вовсе ничего. Ну, а когда она заявила, что-де не хлебом единым жива женщина, я объяснил ей фаллическое значение основы жизни и добавил, что мы сами – кузнецы своих судеб, а посему ей лучше и впредь жить в той романтической сказке, которую ты...

– Что ты ей наговорил?!

– Но ведь помогло же, Райли, – напомнил я ему.

– Ну, не знаю, – задумчиво пробормотал он. – Вроде, должно сработать. – Райли вздохнул. – Ладно, забыли. Вот еще что: час назад твой лифтер сознался в убийстве. Ты был совершенно прав: он поймал Мэтта на шулерстве, взбесился, начал сквернословить, а когда Мэтт пригрозил вызвать швейцара и вытолкать лифтера взашей, тот схватил только что распитую бутылку, огрел ею Мэтта и смылся. Бутылку он выбросил в шахту лифта, теперь там люди из лаборатории собирают осколки.