Жорж Сименон - Мегрэ напуган

Шалю пожал плечами, устало поник.

- Такого оборота и следовало ожидать, - горько бросил он.

И добавил нечто вроде:

- Вы и вам подобные...

Но Шабо его больше не замечал, а обратился к инспектору Шабирону:

- Тем не менее запротоколируйте его показания. А супругу я заслушаю после обеда.

Когда Мегрэ и следователь остались одни, последний сделал вид, что делает какие-то записи. Прошло добрых пять минут, прежде чем он тихо буркнул, не глядя на комиссара:

- Благодарю тебя.

Мегрэ, делая затяжку, проворчал в ответ:

- Не за что.

Глава четвертая

Итальянка с синяками

Весь обед, в ходе которого в качестве основного блюда подали фаршированную баранью лопатку - Мегрэ не помнил, чтобы ему доводилось раньше пробовать такую вкуснятину, - Жюльен Шабо просидел с видом человека, которого мучат угрызения совести.

Переступая порог своего дома, следователь счел нужным шепнуть другу:

- Давай не будем говорить об этом в присутствии мамаши.

Мегрэ и не собирался этого делать. Он заметил, как следователь склонился над почтовым ящиком и, раздвинув ворох проспектов, вытянул оттуда конверт, схожий с тем, что комиссару вручили сегодня в отеле с той лишь разницей, что тот был зеленоватый, а этот светло-розовый. Не из одной ли пачки их доставали? Но удостовериться в этом тотчас же он не смог, так как Шабо небрежно сунул послание в карман.

По пути сюда от Дворца правосудия они не обмолвились ни единым словом. Перед уходом из учреждения оба накоротке переговорили с прокурором, и Мегрэ был в достаточной степени удивлен тем, что тот оказался совсем ещё молодым, едва достигшим тридцатилетия, человеком, только-только закончившим учебу, красавцем, отнюдь не трагично воспринимавшим свои функции государственного обвинителя.

- Прошу извинить меня за вчерашнее отсутствие, Шабо. Есть веская причина, по которой меня не смогли разыскать. Я был в Ля Рошели, увы, утаив это от моей женушки.

И, подмигнув, добавил:

- К счастью!..

Затем, ни о чем не догадываясь, ляпнул:

- Ну, а теперь, когда вам на помощь прибыл сам Мегрэ, вы вот-вот наложите лапу на убийцу. Вы также считаете, комиссар, что здесь замешан кто-то, у кого с головой не все в порядке?

Зачем было с ним спорить? Было заметно, что отношения между следователем и прокурором не слишком уж дружественные.

В коридорах Дворца пришлось выдержать натиск журналистов, которые проведали о показаниях Шалю. Видимо, тот с ними уже пообщался. Мегрэ готов был держать пари, что и в городе знали об этом. Было затруднительно объяснить царившую в Фонтенэ атмосферу. От Дворца правосудия до дома следователя им повстречалось от силы человек пятьдесят, но этого оказалось достаточным, чтобы почувствовать насколько она накалена. На обоих служивых поглядывали с недоверием. Простой народ, в особенности возвращавшиеся с рынка женщины, не скрывали своего почти враждебного отношения. В верхней части площади Вьет имелась кафеюшка, в которой собралось на аперитив довольно много посетителей и когда они проходили мимо, то оттуда донесся не внушавший успокоения ропот, слышались и насмешливые замечания.

Некоторые жители стали потихоньку впадать в панику, и объезжавших город на велосипедах жандармов было недостаточно, чтобы ободрить население, скорее наоборот: их появление на улицах добавило тем некий драматический аспект, напоминая, что где-то здесь бродит на свободе убийца.

Мадам Шабо со своей стороны не пыталась донимать их расспросами. Она была очень предупредительна с сыном, как и с Мегрэ, умоляя, как представлялось, комиссара взглядом уберечь её чадо, изо всех сил старалась удерживать разговор за столом в русле самых невинных тем.

- А вы помните ту слегка косившую девушку, вместе с которой вы как-то здесь в воскресенье ужинали?

Память у неё была просто изумительной, и она то и дело упоминала о людях, с которыми Мегрэ встречался более тридцати лет назад во время своих краткосрочных визитов в Фонтенэ.

- Она сделала блестящую партию, выйдя замуж за молодого человека из Марана, построившего крупную сыроварню. У них родилось трое детей, один другого краше, но затем нежданно-нагадано, как если бы судьба сочла, что на их долю выпало слишком много счастья, вдруг слегла с туберкулезом.

И она принялась рассказывать о других людях, умерших, страдавших от болезней или столкнувшихся с другого рода горем.

На десерт Роза принесла огромный поднос с профитролями*, при этом в глазах пожилой женщины, наблюдавшей за комиссаром, появилось лукавое выражение. Он сначала не понял причину этого, хотя и чувствовал, что от него чего-то ждут. Он совсем не любил это кушанье и положил на тарелку всего один шарик.