Галина Романова - Огненный шар

– Ужас! – ахнул Игорь и попятился от них. – Семья! Эй! Что со всеми вами? Вы чего?!

– Семьи давно нет, Игореша, – пожаловался пьяным голосом Мельников, привлекая и его к себе тоже, а заодно и Софийку хватая за косу и подтягивая к себе. – Мать спуталась ваша…

– Замолчи! – взвизгнула Машка.

Она растолкала детей, схватила Мельникова за воротник мятой рубашки и втащила обратно в кабинет, успев пинком закрыть за собой дверь.

– Ты что несешь, гадина?! Ты зачем детям мозги засираешь?!

– Они все равно скоро узнают правду, – мотнул он головой, роняя ее на грудь. – Ты и Валентин… Срам!

– Я тоже могу воскликнуть: ты и эта Илюхина! – передразнила его Машка.

– С Илюхиной все! – Он ребром ладони расчертил воздух крест на крест. – Я с ней все…

– Ну и я с Валентином все тогда! – подхватила Машка с радостью.

И попыталась его обнять. Но Мельников ее оттолкнул.

– Не подходи, тварь. Чтобы я с тобой после этого… садовника… Не подходи… – он вернулся за стол, схватил почти пустую бутылку, встряхнул ее, обнаружил несколько граммов на дне и вылил их в себя. – Ладно бы с кем-то… А то с садовником! Срам… Ты о чем думала, Машка?! Ты дура, да?!

Язык у него заплетался, когда он выкрикивал ей упреки. Все плыло и искажалось перед глазами. Но вдруг после каких-то ее слов, он даже не осознал после каких, все поменялось. И картинка наладилась, и в голове сделалось ясно. И даже язык перестал заплетаться, когда он переспросил:

– Что, что ты сказала, дорогая?! – Рот пересох, и на слове «дорогая» его язык словно протащили по рашпилю. – Валя, что знает?!

– Он пригрозил мне, Валерочка, – всплакнула Машка, падая перед ним на коленки. – Пригрозил, что все расскажет про тебя и Севастьянова в полиции.

– Что? Что расскажет-то, не пойму?! Говори внятно, корова!!!

Язык вспух и перестал помещаться во рту, его, наверное, вытолкало сердце, раздуваясь до размеров воздушного шара. Или во всем виноват был желудок? Там все перекатывалось и норовило выползти наружу.

– Что??? – прошипел он, зажимая рот рукой, его тошнило.

Мельников тут же бросился в угол кабинета и наблевал прямо на пол. Отдышался, вытер грязный рот рукавом, повернулся к Машке серым несчастным лицом.

– Что он видел, Маша???

– Он видел тебя и Севастьянова тем вечером. Видел, как ты выходил из дома и садился с ним в твою машину.

– И что?!

Мельников оперся о стену, потому что ему показалось, что сейчас его ноги держатся на одной тонкой полоске каната, натянутого над пропастью, куда его стремительно толкают.

– А на следующий день вся эта история с угоном твоей машины, Валерочка. И Валя говорит, что, наверное, знает, кто сгорел в твоей машине, Валерочка.

– И кто же?

Он упал коленками на пол. Схватился за голову, разрывающуюся от дикого воя, преследовавшего его весь день. Только теперь он стал много громче и страшнее.

– Севастьянов… В твоей машине сгорел Севастьянов, Валерочка…

Климов стоял на втором этаже дома, где располагалась фирма Грищенко, и настойчиво молотил в обитую железом дверь. Не услышать его мог только разве глухой, грохот – сто процентов – доносился до последнего этажа.

Наконец после долгих усилий, после того, как кулак его заныл и даже, кажется, припух немного, в замке заворочался ключ. Дверь приоткрылась, на Васю глянула одутловатая физиономия, и потянуло застарелым перегаром.

– Все ясно! – фыркнул он с досадой, говорить с мужиком с бодуна – это все равно что орать в пустой комнате. Он помотал удостоверением перед опухшей рожей и спросил: – Взрослые дома есть?

– Ну. Я, – башка с редкой спутавшейся порослью легонько качнулась. – Чё?

– О господи! – Вася закатил глаза. – Мне нормальных взрослых надо, не алкашей.

– А чё? Я не? – Башка заходила туда-сюда.

– Ты не! – повторил в точности Вася его жест. – Кто внятно говорить может?

– А-а-а! – Физиономия сморщилась, то ли улыбалась, то ли горевала. Палец ткнул в дверь напротив.

– Там нет никого, слышь! – Вася вставил ногу в дверную щель, чтобы это чудо природы двери не закрыло. – У меня пара вопросов.

– Ну!

– Фирма на первом этаже у вас в подъезде. Знаешь?

– Ну!

– Я сунулся, там закрыто. Как давно, не в курсе?

Три пальца частоколом встали у Васи перед глазами.

– Три дня? – не понял он.

– Три сотни, – уточнил мужик и пошел обратно в квартиру, даже не сделав попытки запереться.

Вот скотина! Вася чертыхнулся и плюнул мужику вслед. Тут же мысленно подсчитал финансовый урон, если заплатит мужику. Решил, что не очень пострадает, и пошел за ним следом.