Чарлз Тодд - Дар мертвеца

А кто будет?

— Как по-вашему, почему она вообще взяла на себя ответственность за этого ребенка? Одинокая молодая женщина… Разумеется, было бы проще отнести его в ближайшую больницу, где принимают найденышей.

— Кто знает? Возможно, она была знакома с его отцом. Мне говорили, когда она выдавала себя за замужнюю женщину, она взяла фамилию своего знакомого солдата, убитого на Сомме. Это нетрудно, ведь он не может вернуться и отрицать, что он женился на ней. Может быть, она ревновала его к другой и хотела вырастить его ребенка, которого не могла родить от него?

— Можно ли мне побеседовать с обвиняемой? — спросил Ратлидж, меняя тему.

— С какой целью? — насторожился Оливер.

— Она, возможно… сама того не понимая… может больше нам сообщить. До сих пор еще никто не произносил при ней имя Элинор Грей?

— Нет. — Оливер вытер пену с губ.

— С этого можно начать, — рассудительно заметил Ратлидж.

— Тогда допивайте и пойдем. Я отведу вас к ней.

Идя следом за Оливером к машине, Ратлидж испытывал дурное предчувствие. Он не мог ничего объяснить логически. Просто у него появилось… предчувствие чего-то плохого. Без всякой причины он вдруг вспомнил сон, который видел в Лондоне накануне отъезда, и ему стало холодно. Отвечая на состояние Ратлиджа, тут же оживился Хэмиш. Казалось, он идет с ним рядом и осуждает его.

И только когда настежь распахнулась дверь камеры и Иен почувствовал запах лаванды, он переключился на обвиняемую, с которой пришел повидаться. От того, что мысли у него в голове путались, он чуть не забыл, что эта женщина — тоже человек.

«Ты просто вспомнил Моубрая… того беднягу из Дорсета», — заметил Хэмиш в виде объяснения.

Так ли?

Женщина встала с единственного в камере стула и повернулась к ним лицом. Она была бледна, с кругами под глазами, плечи ссутулены, как будто она ждала удара. В светло-сером тюремном платье она казалась почти невидимкой на фоне темно-серых стен.

Инспектор Оливер представил их друг другу — и Ратлидж тут же забыл обо всем. Хэмиш в его подсознании взвыл, как ведьма-банши, издал леденящий кровь крик, исполненный горя и страдания.

Ратлидж много раз видел ее фотографию во Франции. Перед ним была любимая девушка капрала Хэмиша Маклауда, на которой он собирался жениться. Ее имя Хэмиш выкрикнул в последний миг перед тем, как его расстреляли и он, истекая кровью, упал на землю. Фиона. Фиона Макдоналд. Которая теперь называла себя Фионой Маклауд.

Ратлидж, не готовый к встрече, почувствовал себя беззащитным.

Откуда он мог знать? Что общего было у некоей Фионы Маклауд из Данкаррика с молодой женщиной, которая, как он считал, жила далеко отсюда? В горах Шотландии такие имя и фамилия — не редкость…

Откуда он мог знать?..

Фиона Макдоналд. Которая на самом деле стала бы Фионой Маклауд, если бы он не убил ее жениха.

Девушка, которую он совсем недавно видел во сне…

Она печально смотрела на Ратлиджа.

На фронте Хэмиш часто рассказывал ему о ней. Трудно было представить ее девушкой, которая косила сено в жаркий августовский день 1914 года. Или шла по улице в высокогорной деревушке рядом с высоким мужчиной в солдатской форме, прощалась с ним. Хэмиш выкрикнул ее имя, когда его расстреливали… Да, он хотел умереть, но не хотел остаться во Франции, вдали от дома, от старинного кладбища, на котором покоились его предки. Он не хотел жить… но хотел вернуться к Фионе.

У Ратлиджа закружилась голова. Чувствует ли Фиона Макдоналд присутствие Хэмиша рядом с собой, как Ратлидж чувствовал присутствие Росса Тревора в доме крестного на окраине Эдинбурга? Странная вещь… некоторые люди способны оставить во времени или пространстве очень яркий отпечаток. И уж кому-кому, как не ей, знать, как сильно Хэмиш любил родные горы. Плакала ли она ночами в подушку, потому что ей больше некуда было прийти со своим горем? А может, она уходила гулять в горы, где Хэмиш казался ей ближе, чем на любом кладбище?

Первое впечатление о Фионе Макдоналд сложилось у Ратлиджа после краткого, безмолвного, но напряженного противостояния. Он невольно задумался о преступлении, которое она совершила — точнее, в котором обвинялась. Он вспомнил, что стал должником Хэмиша Маклауда — ведь капрал погиб из-за него… Тяжкое бремя, принесенное им с войны в глубинах подсознания, стало еще тяжелее.

Он развернулся кругом и, не говоря ни слова, вышел из камеры. Ошеломленный Оливер остался стоять на пороге, нерешительно косясь на женщину, которую так хотел повидать Ратлидж.