Найо Марш - Семейка Лампри. Танцующий лакей

Он осторожно переложил все в пустую коробку, которую спрятал к себе в портфель. Потом подошел к двери. Перед ней стояла складная кожаная ширма, длиной футов в пять-шесть. Один конец ее упирался в стену. Аллейн обошел ширму и увидел дверь, находившуюся в самом углу комнаты. Ручка была справа. Аллейн отпер дверь, выглянул в библиотеку и закрыл ее снова. Нагнувшись к замку, он увидел на выкрашенном белой краской косяке маленькую дырочку, как будто подгнило дерево. Карманную лупу Аллейн всегда имел при себе. Он вытащил ее и внимательно осмотрел отверстие. Затем, сердито вздохнув, направился к камину, над которым висела старомодная удочка с катушкой и выцветшая фотография в рамке. На фото был представлен джентльмен викторианской эпохи, стоящий с надменным видом и одетый так, будто он вознамерился нарядиться под Шерлока Холмса, но передумал и вместо этого отправился на рыбную ловлю, которая, надо сказать, оказалась успешной, потому что в правой руке джентльмен держал крупную форель, а в левой — удочку. По его ногам выцветшими тонкими буквами была сделана надпись: «Губерт Сент-Джон В. Ройял, 1900 4 1/ 2 фунта, Пенфелтон-Рич». Эта короткая, но непонятная информация дополнялась надписью на ярлычке, прикрепленном к удочке. «Этой удочкой, — гласили тусклые буквы, — и на эту красно-зеленую мушку я поймал форель весом в четыре с половиной фунта около Пенфелтон-Рич. Отныне удочка удостоена почетного отдыха. Г.Ст.-Дж.В.Р., 1900».

— Молодец, Г.Ст.-Дж.В.Р., — похвалил Аллейн. — Кто вы, папа или дедушка Джонатана? Дайте-ка я взгляну на вашу катушку.

Оказалось, что она у кого-то уже вызывала интерес. Горничные Джонатана внимания ей уделяли явно недостаточно, и поэтому и удилище и катушка были покрыты пылью. Но намотанная на катушке леска была неожиданно чистой, и хотя с одной стороны выцветшей, но с другой — почти свежей. Свободно висящий конец лески оканчивался недавним срезом. Аллейн захватил его пинцетом и, отрезав кусок ножницами, положил в конверт. Конечно, Мандрэг человек наблюдательный, отметил он, но леску для ловли форели он явно упустил из виду.

Потом настала очередь осмотреть камин. Глядя на холодные угли, Аллейн опять пожалел, что с ним нет его инструментов и обычной группы помощников. Два почерневших полена лежали, не сгорев, в стороне. Между ними образовалась кучка золы и были разбросаны угольки. Присев на корточки, Аллейн через лупу разглядывал золу, стараясь не повредить ее. На поверхности угадывался прерывистый, похожий на ниточку червячок из пепла — верный признак того, что накануне в потухающий огонь было брошено нечто постороннее. Решив пока не углубляться в изучение пепла, Аллейн продолжал осматривать комнату. На массивной, обитой фетром двери со стороны библиотеки были устроены полки с корешками книжных муляжей.

«Да, если даже приемник здесь будет вовсю вопить, в библиотеке никто этого не услышит. Хорошо бы попробовать, но нельзя, пока не снимут отпечатки пальцев».

Подсвечивая себе фонариком, он ощупал ковер у двери, но ничего интересного не нашел. Закончив осмотр комнаты, он подошел к телу Уильяма Комплайна.

У Аллейна был дорогой фотоаппарат. Он захватил его, чтобы запечатлеть разные стадии работы жены над портретом. И теперь он пригодился ему, чтобы сфотографировать тело Уильяма, отдельно его затылок, пол у ног, топорик, приемник, золу в камине и косяк двери.

— На случай, — бормотал он, — если Томпсон и К° не пробьются сегодня вечером. — Сержант сыскной полиции Томпсон был фотографом его подразделения.

Кончив делать снимки, он немного постоял, глядя на Уильяма. «Вряд ли ты сам что-то об этом знаешь. Наступит лето, и наши жизни страшно обесценятся, но ты уже проиграл свой блицкриг. Теперь Скотленд-Ярд позаботится обо всем. Ради тебя, бедняга, в действие приведен Его Величество Закон, а он не привык спешить, и поэтому твой убийца еще не скоро достигает последней пристани. К тому времени Бог знает сколько твоих товарищей уже дадут на небесах свои показания. Все это заставляет задуматься, но какой, черт возьми, сделать вывод, я пока не знаю».

Он накрыл тело простыней, окинул взглядом комнату, запер изнутри две двери, собрал свое имущество и вышел в холл. Запирая дверь в курительную, он услышал мужской голос, напевающий что-то, а обернувшись, увидел на лестнице маленького полного джентльмена в брюках гольф и очках с толстыми стеклами.

— Прошу извинить меня за то, что задержался, — проговорил джентльмен. — Мандрэг все сделал для вас?