Леонид Словин - Ночь, прожитая трижды

Почти бегом проскочили мимо дежурки.

Место майора за пультом занимал помощник. Дежурный, скорее всего, вышел в ресторан или в медкомнату. Помощник составлял протокол. Двое дюжих носильщиков - понятых, не читая, подписывали бланки, .

- Я на вокзал. Если Качан будет звонить, найди меня по сотовому.

Молоденький помощник проводил Игумнова внимательным взглядом . Он все видел. Тайны общения с посетителями для посвященных всегда шиты белыми нитками.

- Понял, товарищ капитан...

Игумнов выскочил за дверь. С хода налетел на цыганок, организовавших пикет у пепелища. Кто-то из их сородичей был задержан. Гадалки требовали справедливости - последними словами нецензурно несли всех подряд - ментов, власть, систему.

Игумнов на ходу шуганул их поцыгански.

Женщины смутились. Одно дело - откровенно послать матом на чужом языке, другое - услышать подобное на своем родном.

- Нехорошо, начальник...

Игумнов окинул глазами перрон.

Поставленные на прикол сцепы. Опущенные до утра токоприемники, темные окна вагонов...

Вечерний поток пассажиров заканчивался. Прерывистый ручеек сочился от метро сквозь нижний цокольный вокзальный этаж, открытый с обеих сторон и занесенный снежной крупой.

Не умолкало радио.

Игумнов и потерпевший быстро шли вдоль перрона.

Начальник розыска спросил на ходу:

- Все произошло в вагоне?

- Именно.

- Они вошли после вас? Или уже были внутри?

- Я только успел войти, тут они и возникли... - Потерпевший держался с плохо скрываемым вызовом.

- Выходит, что в тамбуре?

- Это уж вы делайте вывод!..

Быстро пересекли перрон.

На справочном указателе, в начале платформы, когда они проходили мимо, что-то щелкнуло - на табло появилось время отправления первых утренних электропоездов.

- Что у вас взяли?

- Бумажник...

- Извините!.. - Шедшая навстречу пара заметалась, уступая дорогу. Игумнов словно и не заметил ее.

- А что внутри?

- Обычное: документы, деньги.

- Много денег?

- Немного, - Потерпевший подумал, - Половина зарплаты. Главное заграничный паспорт.

Остановились у срединной платформы.

- Здесь...

- Сейчас тут уже другая электричка.

- Я предупредил, что поезд ушел...

На междупутье повсюду валялись окурки, вмерзшие в снег молочные пакеты.

- Почему вы не пришли сразу?

- Подумал, все равно бесполезно... - Причина выглядела стандартной. Сходил купил сигарет. Еще раз подумал. "А вдруг паспорт подкинут?"Тогда написал заявление. Вот оно...

Игумнов взглянул мельком.

- Где вы писали?

- На почте.

"На почте ты бы писал на бланке телеграммы и шариковой ручкой..."

Потерпевший словно прочитал его мысль:

- У меня была бумага. И ручка тоже.

Можно было возвращаться в дежурку.

Игумнову важна был узнать платформу. Теперь можно было установить отправлявшийся от нее сцеп.

Быстро свежело. Несколько женщин с детьми пробежали мимо к парку прибытия. Там тормозил опаздывавший волгоградский скорый.

- Куда вы ехали?

- В Барыбино...- Потерпевший натянул ниже на лоб вязаную шапочку.

- Вы там живете?

- Нет, я ехал к знакомым.

Игумнов уточнил:

- Адрес их вы знаете?

- Они должны были меня встретить на станции.

- Вещи при вас?

- Какие вещи? Газета вот только. Завтра я возвращаюсь...

Назад, к дежурному, шли уже медленнее.

Игумнов продолжал задавать вопросы:

- А электропоезд барыбинский? Или дальний?

- Я не обратил внимания.

- Это как же?!

- В случае чего пересел бы на следующий ...

- Но движение то заканчивалось!

Все выглядело более, чем странно.

- В крайнем случае взял бы такси...

- Ночью?! До Барыбино?!

- Это мои проблемы...

Возразить было нечем. Тем не менее ложь оставалась ложью.

Он уже решил для себя:

"Этого заявления не будет..."

Тем более с его подачи - начальника вокзального розыска.

"Иначе уголовное дело. Верняк. Искать кошку в комнате, где ее не было..."

- Я понимаю...

Отбиться от заявления выглядело делом непростым.

"Мужик серьезный. Бог знает, кому направит свою телегу..."

Вернулись в Линейное Управление. Тут все оставалось попрежнему. Дежурный отсутствовал, телефоны молчали.

- Что Качан?

- Не звонил, - помощник все еще занимался протоколом.

Отсутствие известий от Качана настораживало.

"Что-то произошло..."

Прошли в кабинет. Потерпевший подвинул все тот же стул, напротив Игумнова, сел:

- Заявление я должен отдать на регистрацию дежурному? Или вам?!

Он догадывался или знал о главном смертном грехе милиции - там не оченьто регистрировали преступления, раскрыть которые были не в состоянии боролись за высокий процент раскрываемости.