Екатерина Хаккет - Уроборос

Я сделал то же самое, а когда оказался внутри дома, его уже не было видно ни в комнатах, ни где либо ещё. Он опять растворился в воздухе, и я даже этому не удивился.

Тихо заглянув в комнату Изабелл, я увидел, что она уже сладко посапывала под белым одеялом-коконом. Из-под него торчала только ее рука и копна темных спутанных волос, отмытых шампунем. Я последовал её примеру и через несколько минут расположился в комнате напротив, где не было ничего, кроме старого матраса, письменного стола с нерабочим компьютером, синих светонепроницаемых занавесок и серых окрашенных стен. Я расстелил под собой простыню, что Велисар прихватил из дома Барри, и улегся, глядя в потолок. Сон принял меня в свои объятья, стоило только прикрыть глаза. Дальше я спал без ярких сновидений и мыслей о будущем и прошлом.

В просторных комнатах родительского дома Лидия Бринг не находила себе места. Чувствовала себя как на иголках и не замечала хода времени. Она металась от стены к стене, безуспешно набирая не слушающимися, задеревеневшими пальцами номер Барри. Его телефон не отвечал с самого утра, и девушка сразу почувствовала что-то неладное. Ну а какие ещё могли у неё появиться мысли, если её друг отправился на встречу с очень сомнительными людьми, не вызывающими доверия, и пропал?

Сначала девушка злилась на Барри, потому что он не послушался её. Потом она злилась на себя за то, что не остановила его. А после нескольких смен настроения Лидия ощутила себя очень одиноко. Ощутила страх одиночества и неизвестности. Да, её родители находились рядом, но они ничем не могли помочь. Никто не мог её выслушать и понять.

Всё зашло слишком далеко. Сначала Леон, теперь её Барри. Бринг не сомневалась, что возлюбленный угодил в сети к «Псам», и единственное место, где она могла получить помощь, – это тот же самый полицейский участок с людьми в синей форме.

До вечера девушка колебалась, постоянно набирая номер Сноу. Но когда настенные часы показали 18:00, она сорвалась с места, накинув на плечи двуцветный кардиган, и направилась к стражам порядка. Единственное, что она могла сделать для Барри и Леона в одиночку, – это рассказать полицейским всю правду и то, как всё началось.

В глубокой-глубокой тьме Изабелл распахнула глаза и с шумом втянула сухой воздух. Что-то её разбудило, потревожило, заставило вздрогнуть как при электрическом разряде, направленном прямо в сердце. Она дернулась и по инерции перевернулась с живота на спину. Ничего не понимая, уставилась туда, где, по идее, должен был находиться потолок. Руки словно сковали судороги, прерывистое дыхание не желало восстанавливаться, невыносимый жар сушил организм изнутри, а сердце с жутким грохотом качало кровь по венам, будто после долгой и изнурительной пробежки.

Что-то казалось не так. Иззи попыталась заставить себя скинуть одеяло, но выступившая на коже испарина только усугубила положение. Она не могла контролировать свое тело. Никак. Даже просто повернуть голову в сторону оказалось невозможным. Задыхаясь, она стала нервно выискивать глазами хоть что-то в плотной темноте, что повисла тяжелым облаком в её комнате. Искала, что могло бы её спасти, помочь выйти из неожиданного паралича, но тщетно. Сознанием она понимала, что сейчас должен быть день. Что солнце волей-неволей обязано стучаться в окно лучами-щупальцами. Но оно словно растворилось в вечной ночи, так же как и посторонние звуки с улицы или же кого-нибудь из обитателей дома (которых, кстати, за прошедший вечер Изабелл насчитала более пятисот).

« Опять », – с ужасом подумала девушка, и по её телу пробежался очередной электрический разряд, но почему-то в несколько раз сильнее предыдущего. Она прекрасно помнила эти ощущения. Такое с ней уже бывало, но за исключением одной мелочи – тогда её всего лишь преследовал безобидный сон. А сейчас она не спала. Иззи была в этом уверена. Всё происходящее казалось ей слишком реальным, а электрические импульсы по телу – слишком болезненными для типичного кошмарного сновидения.

Через долю секунды над кроватью Изабелл материализовался бледный и ужасающий лик, очень выделяющийся на фоне сотканного мрака. Девушка сразу узнала темноглазого гостя. И даже не удивилась. При виде неприятеля её стал мучать лишь вопрос «За что?» и появилась боль в груди, но не физическая, а душевная, какая бывает при разочаровании в ком-то из близких людей и чувстве собственной никчемности.