Екатерина Хаккет - Уроборос

Знаете, наверное, далеко не всем знакомо то чувство предсмертного ужаса и жалости к себе, когда тень в ярко освещенном дверном проеме становится всё больше, а шаги – всё громче и отчетливее. Вроде бы и время идет, и слышен скрип несчастных половиц под ногами твоего самого страшного кошмара… Но ты как будто выпадаешь из колеи реальности, ничего вокруг не замечая, и чувствуешь, как грудь от быстрого дыхания пережимает словно острыми терновыми ветвями. Тогда время утекает сквозь пальцы: тело, пронимаемое жаром, тебя больше не слушается, руки дрожат от напряжения, остекленевшие глаза широко раскрыты, а на губах застывает вопль отчаянья, который никто не может услышать из ныне существующих на свете людей.

Я Леон Винсент Дайм, и я попался. Остался без единого шанса на спасение и надежды на лучшее будущее. Пессимистично? Нет. Скорее я рассуждал куда более реалистично, чем обычно, прекращая без конца мысленно терроризировать себя вопросами «Почему я?» и «Почему именно со мной?». Сколько бы я ни бегал, ни искал ответы на вопросы и решение своих проблем, они нашли меня, и подтверждение этим словам, доказательство – силуэт, нависший надо мной, с потусторонними нечеловеческими глазами. Я пытался всё изменить: плясал под чужую дудку, унижался, просил, прятался, ревел как девчонка, но всё это было зря. Они неприступны, неразговорчивы, не идут на компромиссы. В глубине души я понял всё это с самого начала, но как дурак до последнего отказывался верить в происходящее. А теперь они здесь, и деваться мне некуда.

Дальше бежать бессмысленно, сопротивление бесполезно. Как только глаза, переполненные злобой и неиссякаемым гневом, обнаружили меня в самом дальнем углу комнаты, я понял, что это конец. Мне оставалось лишь смело смотреть в лицо опасности, принять удар на себя, но я и этого не мог, поддаваясь своим страхам. В последние секунды между жизнью и смертью я скорчился на деревянном полу подобно трусу, еле справляясь с немыми всхлипами сдерживаемых рыданий, после чего всё вокруг потемнело и растворилось в объятьях пустоты, наконец подарив избавление.…

Но это уже совершенно другая история.

Я жил в маленьком непримечательном городке, до которого никому не было дела. По телевизору говорили про катастрофы, убийства, митинги недовольных граждан, вооруженные конфликты, взрывы, а у нас этого никогда и не было, словно мы не принадлежали к остальному миру, медленно погружающемуся в хаос. Сколько я себя помню, у меня над головой всегда нависало чистое небо, а воздух никогда не пах гарью пожаров или взрывающихся машин. Я не знал ни голода африканских детей, ни холода и болезней людей, оставшихся без крова в огромных городах-мегаполисах. Я был совершенно обычным человеком, наивным юнцом, познавшим в своей жизни лишь боль утраты, и мечтал спокойно дожить до старости в счастье и гармонии с собой и окружающими.

А что случилось со мной потом, хотите узнать? Я и сам этого так и не понял. Начинался обычный вторник, обыденный рабочий день, а потом всё закружилось, завертелось, и я осознать не успел, как оказался в выгребной яме проблем и стал бороться за свою жизнь подобно зверю, загнанному в угол.

Я начну свой рассказ по порядку, с самого начала, с того самого вторника, изменившего всё раз и навсегда. Ведь хоть кто-то должен знать всё с самого начала.

В то утро я проснулся ровно в 6:30 под протяжно-мерзкие гудки электронных часов, что стояли на полу у моей кровати. В это время уже светало, и из-за ослепительного света восходящего солнца, бьющего через приоткрытые жалюзи, я еле заставил себя открыть глаза. Моргнул раз, второй, прогоняя дремоту, а потом практически на ощупь дотянулся рукой до ненавистного будильника, прекращая его вой, и вновь упал в теплую постель, по какой-то причине уставший и разбитый. Состояние было такое, словно я и не ложился. Тело ломило от усталости, а о хорошем настроении и бодрости духа вообще говорить не стоило: всё потому, что моя девушка, Джиллиан, из-за какой-то своей надуманной глупости ушла от меня ещё месяц назад, и с тех пор от неё не было ни слова. Она не выходила в социальные сети, не отвечала на домашний телефон, её мобильный был выключен.

Всё говорило мне о том, что она бесследно пропала (или делала вид), а я же просто не понимал, чем мог её так сильно обидеть. Слухи, что разносились как ветром по нашему городку, в один голос твердили, якобы моя Джиллиан бежала из этих мест с никому не известным мужчиной, оставив здесь всё, кроме денег. Но я не мог в это поверить, отрицая подобную клевету, ведь я её любил и всё ещё продолжаю любить. Она для меня всё.