Михаил Соколов - Похищение

- Уходите, прошу вас!

Я решил, что разумнее будет удалиться. И так я узнал больше, чем предполагал.

- Тогда до вечера.

- Я буду вас ждать, - нетерпеливо сказала она.

Когда я вышел из её кабинетика в помещение бара, бармен продолжал сонно натирать очередной бокал. Я оглянулся на него у выхода, он был весь поглощен хрустальными отблесками стекла.

В вестибюле маленькая блондинка уже приготовилась засмеяться моей очередной умной шутке, но я ей лишь подмигнул, проходя мимо.

Внезапно входная дверь открылась, и с улицы вошел Клин. За ним - тот охранник, что курил, когда я прибыл сюда, и ещё один длинный худой паренек. При виде Клина у меня все похолодело внутри от ярости. Клин скользнул по мне взглядом, оторопело всмотрелся, оглянулся на своих мужиков, но я, не дав ему времени отдать команду, изо всех сил лягнул в пах, а когда его согнуло и покрасневшее от напряжения и боли лицо его снизу взглянуло на меня, ударил той же ногой в подбородок.

Клина отбросило в сторону. Он ещё пытался ползти по полу и хрипло выл. Блондинка тонко вскрикнула. Я крикнул оторопевшим мужикам:

- Спокойно, ребятки! У меня к вам претензий нет.

Здоровяк с гастуком-бабочкой внезапно нагнул голову и полетел, как бык в мою сторону. Расчитывал, наверное, на свои рога. Если они у него и были, то я ему их обломал, с разворота ударив пяткой в лоб. Он без звука рухнул на гладкие плиты вестибюля и, немного проехав к стене, затих. Молодой парень и не подумал нападать на меня. Он подошел к подвывающему Клину и стал помогать ему подняться. Я вышел, и меня никто больше не пытался задержать.

Я немного отъехал от "Речной нимфы" и, притормозив у киоска, пошел купить сигарет. В машине закурил и подумал, что надо нагрянуть в гостиницу "Ярославская", узнать, там ли ещё Терещенко, хотя, судя по новым сведениям, его уже след простыл.

ГЛАВА 39

ЕЩЕ ОДИН ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ

В холле гостиницы "Ярославская" народу сновало достаточно, но я отметил, что публика была явно не особенно состоятельная. Так. торговцы средней руки, большей частью гости с Кавказа.

Стены были выкрашены в светло-серый цвет. Пол пересекали ковровые дорожки. Мебель была новая, но словно бы заранее обреченная на раннее старение. В углу находились кадки с пальмообразными растениями. Администратор у стойки - женщина лет сорока, тщательно накрашенная брюнетка разбитного пугачевского типа. Табличка на стойке сообщала: Богословская Ираида Николаевна. Она подняла на меня глаза, мигом оценила, заметила остаточные следы побоев на моем лице и снисходительно усмехнулась.

- Асфальтовая болезнь?

- Слабый пол, что тут скажешь, - в тон ей пошутил я. - Нас надо держать в руках или поддерживать на ногах более сильному женскому полу. Вот если бы меня вовремя поддержала такая шикарная женщина, как вы!..

Дама-администратор благосклонно выслушала ахинею, которую я ей бездумно плел и усмехнулась.

- Вы что же,набиваетесь мне в кавалеры? Я могу подумать, что вы серьезно.

- Это интересный вопрос, - глубокомысленно заметил я. - У нас ещё будет время его обсудить, я надеюсь.

- Вы у нас хотите остановиться? - спросила администратор, улыбаясь снисходительно. За последние несколько секунд её настроение явно улучшилось. - У нас, к счастью, есть свободные номера.

- Пока нет, - с сожалением отказался я. - Слишком много дел накопилось. Вот брата ищу. Двоюродного.

- Он что, сбежал от семьи, от детей? - игриво предположила Ираида Николаевна.

- Что вы, он ещё молодой, семьей не обзавелся. Мальчишка.

- Ну давайте выясним, где ваш ребеночек. Как его имя?

- Терещенко Сергей Максимович.

- Ах этот! - удивленно воскликнула Ираида Николаевна.

- Вы его знаете?

- Да, пришлось запомнить, - недоброжелательно поджала она густо накрашенные губы. - К счатью, он от нас съехал.

Я не удивился. Валентина уже говорила об этом. Я-то явился сюда в надежде хоть что-то выяснить, куда он мог слинять дальше. Конечно, надежда была слабая.

- Что он в этот раз натворил? - спросил я.

Какой-то усатый абрек пристроился за мной с паспортом. Я пододвинулся, предлагая ему вступить в переговоры с администрацией. Ему нужна была койка, и Ираида Николаевна, с неудовольствием поджав яркие губы, накрашеные чуть шире естесственного абриса, быстро стала оформлять горцу место ночлега. Справившись с неприятной задачей, вновь доброжелательно улыбнулась мне. Такая снисходительная, но доброжелательная улыбка. Снисходительность относилась к моему двоюродному брату Сергею Максимовичу. Доброжелательность - ко мне.