Михаил Соколов - Похищение

Я заехал за невысокий бетонный заборчик, который по мудрому замыслу архитекторов не должен был позволить разбежаться шустрой детской стае, а сейчас, за отстутствием оной детворы, служащий символическим напоминанием о правах частных собственников.

На этот раз камере не пришлось включаться при моем приближении, так как на крыльце курил вчерашний охранник. Он вместо камеры оглядел меня, узнал, кивнул как старому знакомому, и открыл передо мной дверь. По всей видимости, сложности, связанные с моим прошлым посещением, директоратом не были доведены до персонала охраны.

Я вошел в вестибюль, немедленно нацелился пальцем в миленькую блондинку за столиком и произвоел холостой выстрел, который все же цели достиг: девушка прыснула в ладошку. Не задерживаясь, я отправился в сторону бара. В этот ранний час клиентов и здесь не хватало, - я не встретил никого. Тоже самое было и в баре. Бармен продолжал истово полировать свой бокал, а свет романтически мерцал, как и в прошлом моем посещении.

Я и бармену кивнул, как старому знакомому и решительно направился к двери, где прошлый раз скрывался администратор, только спросил на ходу:

- Валентина на месте?

Бармен сделал движение, словно собирался задержать меня, но ограничился лишь утрердительным кивком.

Валентину я нашел в маленьком кабинете, где был письменный стол, компьютер, кресло для нее, два кресла для посетителей, журнальный столик с гвоздиками в вазе, бутылкой минеральной воды и чистым стаканом, а также картина на стене из мифологической жизни: мускулистый волосатый сатир пытался облапать лесную (или речную) нимфу на берегу лубочного озерца.

Когда я вошел, Валентина подняла мне навстречу маленькое скуластое личико с темно-малиновыми губами и длинными черными глазами, взглянула на меня рассеянно, и даже не на меня, а сквозь меня. И я сразу понял, что меньше всего она сейчас хотела бы видеть меня, или кого бы то ни было другого, понял, что сидела она в этом своем клетушке-кабинетике в надежде спрятаться от мира, от всех, возможно, и от себя.

- Здравствуйте, Валентина, - сказал я. - Вы меня помните, я здесь был вчера.

- Да, я помню.

Она сказала не правду. Во всяком случае, думала она о чем угодно, только не о каком-то посетителе и его проблемах. Не видела она меня и не слышала. И я решил не тратить времени на хитроумные подходцы. а, воспользовавшись её рассеянностью, сразу перейти к делу. И я спросил:

- Мне нужна Елена и Клин. Клинов Олег Русланович.

Связал их имена случайно. Думал о Клине, о вчерашнем приключение в пакгаузе, начавшемся со звонка похищенной Елены, плюс ещё подозрения в отношении то и дело встречаемой в нужных и ненужных местах маленькой брюнетки - все в совокупности и заставило мой язык сказать то, что сказал. Просто теплилась в глубине моего сознания мысль... сейчас давшая удивительный результат: мои слова словно бы стронули в Валентине сдерживаемое так долго - она упала лицом в ладони и разрыдалась. Она рыдала бурно, самозабвенно, но изо всех сил старалась, чтобы звуки её горя не проникли в помещение бара, не были услышаны другими.

Меня она точно не видела. Я подошел к журнальному столику, взял бутылку минеральной воды и поискал открывалку. Ее не было. Видимо, бутылка служила обязательным элементом оформления интерьера. Пришлось сковырнуть пробку большим пальцем. Налив стакан, я ждал, пока слезы её не иссякнут и можно будет предложить ей воды, как это всегда делается в таких случаях. Наверное, со слезами женщины теряют силы и влагу, вот их и приходится компенсировать...

Валентина, мелко постукивая зубами о край стакана, выпила немного воды и вдруг принялась рассказывать. Она рассказывала так, словно бы наедине, для себя лично, вспоминала прошедшие события, детали, слова.

... он ей казался совершенным идеалом, которого она взлелеяла в душе с ранних лет и уже разуверилась встретить. И даже некоторая обыденная пошловатость места действия - ресторанный зал в Сочи, августовский вечер, заезженная романтика звездного неба - вносили лишь романтическую нотку в их первую встречу - элегантный высокий мужчина с твердым волевым загорелым лицом!.. О, он был прекрасен! И он был умен, тактичен, и не прошло и двух дней, как она влюбилась, как кошка и готова была делать все, что он ни захочет. И делала. Олег оказался москивичом, вернее, жил в Москве и владел этим самым проклятым публичным домом. Ей понадобился всего месяц - две недели на юге и две недели в Москве, - чтобы бросить работу, устроиться здесь, у него, а главное - окончательно и бесповоротно сесть на иглу - тоже его заслуга.