Фредерик Тристан - Загадка Ватикана

— Фи… — фыркнул Басофон, — я, побывавший на Небе, могу вас всех заверить, что Митрой там и не пахло. Если уж и есть непобедимое солнце, так это один только Мессия, восставший из мертвых, а не Орфей, Озирис, Гермес или Митра, которые суть измышления доходяг поэтов и философов.

Поднялась суматоха. Караван враз распался. Ослы и лошади понеслись в разные стороны, и седоки тщетно пытались их сдержать. Гермоген шепнул сыну Сабинеллы:

— Бежим, пока тебя не разорвали. Видишь, как не любят почитателей этого Христа. Смени религию, так будет лучше для тебя!

— Что я видел, то видел. Пусть только попробуют драться со мной, если осмелятся!

Суматоха улеглась. Солдат и гигант спешились и подошли к Басофону, все еще сидящему на осле. Они были разъярены.

— Будучи римским гражданином, да к тому же солдатом славной армии божественного императора Траяна, я не могу позволить какому-то хаму публично оскорблять религии, признанные Сенатом. Этот человек — богохульник, и он должен быть наказан!

Прокричав это, он вынул меч из ножен, висевших на боку, а Басофон в это время слезал с осла.

— Ах ты, наглец! — зарычал гигант. — Посмотрим, спасет ли тебя распятый раб от римского могущества, защищающего наши права.

— Послушай, — зашептал Гермоген, — извинись перед этими благородными господами, и я уверен, что их великодушие…

— Ни за что! — заупрямился Басофон. — Эти люди еще не знают меня. Пусть начинают, коль хотят отведать моего посоха!

Римлянин ощерился и одним прыжком подскочил к Басофону, намереваясь поразить того мечом. Но юноша отпрянул в сторону, да так ловко, что солдат, потеряв равновесие, растянулся на дороге. От этого он, разъярившись еще пуще, вскочил на ноги и издал такой ужасный рык, что зрители уже не сомневались в беспощадности мщения. Однако тут вступил в дело посох Иосифа; никто и не понял, как у сына Сабинеллы получалось им так умело орудовать. По правде говоря, Басофон и сам не знал этого. Дело в том, что не он наносил удары, а сам посох, который чуть не вырывался из рук.

Сломленный градом непрерывных ударов, римлянин уже не мог сопротивляться и вскоре уткнулся в дорожную пыль, не в силах подняться. Изумленные, ошеломленные зрители сперва оцепенели и онемели, потом потихонечку отвернулись, осторожно разбрелись и, оседлав своих животных, молча продолжили путь. Они побаивались гнева римлян, военный лагерь которых располагался в окрестностях Саламина.

— Эге, — произнес Гермоген, — хорошая работа, но только плохо может окончиться для тебя. Когда этот солдафон очухается, он побежит в гарнизон и всполошит сослуживцев. Поехали побыстрее. Может, успеем в порт до объявления тревоги.

До Басофона наконец-то дошло, что победой он обязан посоху, а не своим талантам. Но он еще не знал, что Святой Дух благословил посох на свершение добрых дел и что дурные намерения обратятся против самого Басофона. Так что он про себя поблагодарил плотника Иосифа за такой полезный подарок. Подумал он и о том, что с посохом ему отныне некого бояться, и так возгордился этим, что хвастливо заявил:

— Пусть весь гарнизон нападает на меня, я разделаюсь с ним, как с одним этим солдатом.

— Не надо преувеличивать свои возможности, — предостерег его Гермоген.

Вспрыгнув на осла, он поехал вслед за караваном, Басофон последовал за ним. Он все еще раздувался от гордости, потому что солдат так и лежал на дороге. Лошадь его исчезла: гигант, последователь Митры, воспользовавшись стычкой, завладел ею и не спеша доехал до города.

Демон Абрахас присутствовал при этой драке и поспешил в римский лагерь, чтобы оповестить всех, что последователь назареянина жестоко избил их товарища. Центурион тотчас послал группу солдат навстречу каравану, чтобы схватить смутьяна.

А тем временем Гермоген и Басофон ехали в направлении порта Саламин. Другие путешественники избегали их, так что они очутились впереди колонны. Ученик Гермеса еще больше возжелал завладеть посохом после того, что видел. И он решил вновь попытаться сломить непреклонность своего спутника.

— Дружочек, откуда у тебя этот посох? — спросил он.

— Его подарил мне на Небе святой Иосиф. Сколько раз вам повторять? Сдается мне, что вы принимаете меня за лжеца.

— Ну что ты! — запротестовал Гермоген. — И тем не менее тот, кто сделал один подарок, может сделать их несколько. Продай мне этот посох, а когда ты вернешься на свое Небо, Иосиф легко заменит его другим. И выйдет, что оба мы будем довольны.