Кристина Ульсон: Заложник

Алекс взял пустую кофейную чашку и направился в буфет.

Тогда он получил новое задание от управления криминальной полиции. Достойная работа с настоящими профессионалами. Интересный случай хорошо спланированного тяжкого преступления. Он не мог избавиться от мысли, что это как раз то, чего ему сейчас не хватало.

Обед с Фредрикой словно разбередил старые раны. Она хотела от него уйти и именно поэтому добивалась работы в Министерстве юстиции. Алекс все понимал, и в то же время ему было сложно в чем-либо ее обвинять. Фредрика талантливый человек, таким не сидится на месте. Но чем она занимается в министерстве — об этом Алексу оставалось только догадываться. Без сомнения, у нее какие-то связи с СЭПО, но он не имел сил углубляться в эту тему.

Алексу и без того хватало поводов для головной боли. К примеру, люди, которых он терял при разных обстоятельствах.

— Не надо так мучиться, — говорила ему Диана за день до того, как все случилось. — Что прошло, то прошло.

Диана Тролле.

Без нее Алексу было бы совсем плохо. Ей тоже приходилось испытывать боль — не меньшую, чем ему. Иногда Алекс размышлял над тем, что их все-таки объединяло — любовь или чувство отчаяния? Скорбь? Потери? Страдание?

Он понимал, что все это нельзя сбрасывать со счетов. Смерть и разрушение тоже часть жизни. Или все-таки нет? Алекс вспомнил Петера и снова испытал прилив досады. Черт с ним! Кто же виноват в том, что он так и не нашел в себе силы оправиться от шока?

Он мог бы по-прежнему работать в полиции с Алексом и Фредрикой. В конце концов, Алекс добивался именно этого. И в результате потерял компетентного и надежного сотрудника. Он прекрасно осознавал несправедливость случившегося и то, что такое трудно будет простить.

Дверь приоткрылась, шеф просунул голову в кабинет.

— Угроза взрыва, — сообщил он. — Звонили только сейчас.

— Уже иду, — ответил Алекс, поднимаясь со стула.

Угроза взрыва. Алекс представил себе разрушенное здание, под обломками которого погребены разорванные в клочья люди. Злодеяние в чистом виде.

Спустя несколько минут он уже входил в курс дела. Речь шла об угрозе не одного, а четырех взрывов в разных районах Стокгольма. В том числе и в Розенбаде.

Алекс недоумевал.

Четыре бомбы! Что, черт возьми, происходит?

Откуда берется эта агрессия? Эден Лунделль была в растерянности. Он нее, как от руководителя антитеррористического подразделения службы безопасности, ожидали более-менее четкого объяснения происходящему. Она же признавалась себе сама, что мотивы данного преступления находятся далеко за гранью ее понимания. Ресурсы на исходе, и ей хотелось бы видеть результат. Терпение — вот то, чего ей всегда недоставало. С тех пор как она получила пост в СЭПО, в этом плане мало что изменилось.

Если бы мы только знали источник этой ненависти!

Бывает, молодые люди забывают о святости чужой жизни только ради того, чтобы подвигнуть общество на перемены, которые кажутся им необходимыми. Так совершаются теракты. Эден часто спрашивала себя, что могло бы заставить ее перешагнуть грань дозволенного, взяться за оружие и вступить в бой со своими соотечественниками, к которым она прежде не питала никакой антипатии? Угроза близким, ее семье — так каждый раз отвечала себе Эден на этот вопрос. Одно это было бы способно толкнуть ее на самое страшное из преступлений.

«Я разорила бы дом врага моего, не дай бог такому случиться!»

Но агрессия, с которой Эден приходилось иметь дело по работе, не была направлена на конкретных людей. Ненависть зрела в преступниках по совершенно другой причине. Эден вообще представлялось несерьезным искать какой-либо определенный фактор, объясняющий весь феномен в целом. Хотя именно этого от нее и ждали.

Эден внимательно просматривала материалы по одному из последних дел. Все гораздо тоньше, чем они думают. Выводы предварительного расследования однозначны: подозреваемые — молодые парни — занимались финансированием террористических группировок в Колумбии. Но информация разведывательных служб не может напрямую использоваться в суде. Поэтому СЭПО была вынуждена искать новые улики, подтверждающие то, что следователи уже знали и что позволило бы вынести окончательный приговор.

Но все чаще случалось, что разведывательные группы говорили одно, а следователи другое, — поэтому прокурор не знал, что ему делать, и терялся на суде или даже раньше. Власть демонстрировала свое бессилие и некомпетентность. И тогда всем становилось ясно, что преследованию подвергались невинные люди, совершенно случайно обратившие на себя внимание спецслужб.