Рекс Стаут - Погоня за матерью

- Приемлемо, - похвалил Вулф и повесил трубку.

Несколько минут спустя, когда я уже собирался уходить, позвонил Кинг. Представляю, как изумился он, когда я ничуть не огорчился, услышав, что на снимках он не встретил ни одного знакомого лица.

Понедельничный улов превысил воскресный раза в два, и в полдень Салли пришлось перезарядить камеры. В итоге на этот раз в проявку я понес не три, а целых шесть пленок. В общей сложности Салли отщелкала пятьдесят четыре кадра, из которых один был для нас дороже золота. На Сорок седьмую улицу я поспел с ними ещё до шести часов, однако в тот же вечер Эл отпечатать снимки не мог; двое из его людей были в отпуске, а третий приболел, и он был завален работой по самые уши. Мне удалось уговорить его принять меня в восемь утра, а пленки я увез с собой. Во время ужина позвонил Сол. Таксиста звали Сидней Бергман, и за пятерку он с радостью выложил Солу все, что запомнил. Женщину эту он посадил на Мэдисон-авеню между Пятьдесят второй и Пятьдесят третьей улицами, отвез сначала на Вашингтон-сквер, а потом назад, на перекресток Пятьдесят второй улицы с Парк-авеню. Прежде он никогда её не видел и ничего про неё знал. Я попросил Сола посматривать, не появится ли она снова утром, а потом приехать к нам и дождаться в кабинете моего возвращения с фотографиями.

На следующий день, во вторник, я привез я их домой без четверти двенадцать. Я мог бы приехать на полчаса раньше, но задержался в "Поузарт Камера Иксчейндж", чтобы подготовить комплекты снимков для отправки Кингу, Хафту и Бингэму. Мало ли, вдруг Люси эта женщина не знакома, а один из них её опознает.

Когда я вошел в кабинет, Вулф сидел за своим столом и потягивал пиво, а Сол расположился в красном кожаном кресле, попивая вино. Слева от него, на этажерке стояла бутылка "Кортон Шарльмань". Судя по всему, говорили они о литературе; на столе перед Вулфом лежали три книги, а четвертую, раскрытую, он держал в руке. Войдя, я на цыпочках прошествовал к своему креслу, уселся и навострил уши. Да, так и есть - литература. Я встал и направился к двери, но на полпути меня остановил голос Вулфа.

- Что, Арчи?

Я обернулся.

- Не хотелось прерывать ваш интеллектуальный диспут. - Я подошел к Солу. - Порнухой, мистер, не интересуетесь? - И вручил карточки.

- Сегодня она не появлялась, - сказал Сол, рассматривая фотоснимки. Управлялся он с ними столь же ловко, как с карточной колодой. Посмотрев почти половину, он, наконец, приостановился и вынул из пачки одну фотографию, чтобы разглядеть при свете. - Вот она!

Я взял у него снимок. Фотография вышла четкая, причем почти три четверти её занимало женское лицо, снятое под тем же ракурсом, что и остальные, снизу вверх. Широкий лоб, глаза расставлены не широко, но и не узко, узковатый нос, зато великоватый рот, чуть заостренный подбородок. Взгляд устремлен немного вправо.

- А что, она даже миловидная, - сказал я.

- Вполне, - согласился Сол. - Поступь, кстати, у неё легкая и пружинистая.

- А все остальное?

- Рост пять футов и семь дюймов. Вес около ста двадцати фунтов. Лет тридцать пять-тридцать семь.

- Дай мне, пожалуйста, конверт. - Сол протянул мне конверт, и я упрятал в него все фотографии. - Еще раз извините, что помешал вашей ученой беседе, господа! Мне пора идти. Если понадоблюсь, то номер миссис Вэлдон вам известен.

Начиная с воскресенья, наши с Люси отношения были несколько натянутыми. Впрочем, нет, это не совсем точно. Натянутыми были отношения Люси с окружающим миром, а я просто попал под горячую руку. В воскресенье вечером ей позвонил её адвокат по поводу публикации в "Газетт", а в понедельник днем он пришел обсуждать статью. По мнению адвоката, Люси допустила серьезную промашку, афишируя эту историю, и он не жалел слов, распекая и осуждая её. Еще более резко выразилась Лина Гатри, лучшая подруга Люси. Телефон её буквально обрывали, звонили и друзья и враги, причем одним из них, судя по замечанию Люси, был Лео Бингэм.

Такая вот ко вторнику сложилась обстановочка. Поэтому я ничуть не удивился, когда после того как Мария Фольц проводила меня наверх в гостиную, мне пришлось прождать там целых полчаса, прежде чем пожаловала хозяйка. Остановившись в трех шагах от меня, она сухо осведомилась:

- Что-нибудь новое, Арчи?

- Только свежие фотографии, - ответил я. - Сделанные вчера.

- Понятно. Много их?

- Пятьдесят четыре.

- И что, я непременно должна их просмотреть? У меня голова болит.

- Можешь все не смотреть, - уступил я и, порывшись в конверте, достал нужное фото. - Только на одну хотя бы взгляни. Она несколько отличается от других.