Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка

— Правильно, — сказал Старостин и сглотнул.

Едва ли в данную минуту он действительно был согласен. Однако, успев ощутить разницу между Дмитрием и Купцовым, мудро решил, что правильнее будет не спорить.

О, святая простота! Антон и не догадывался, что то было лишь самое начало «дружеского общения». Разминка, так сказать. Петрухин намеренно выстраивал разговор таким образом, чтобы под занавес «первичной обработки» Старостину нестерпимо захотелось «добровольно» поделиться информацией с добрым и вежливым следователем Купцовым… в смысле с Петровым. Лишь бы она, информация, у него была. А уж выкачать ее решальщики сумеют.

Дмитрий сбросил со стула какой-то хлам прямо на пол и присел. Забросил ногу на ногу.

— Ну, раз ты все правильно понимаешь, давай рассказывай.

— А я ничего не знаю.

— Ты че, дружище, на всю голову больной? Я вот щас надену тебе «браслетик» и… — Петрухин и в самом деле вытянул из кармана наручники. — И проведу с тобой небольшой спарринг.

— Дмитрий! — сдвинул брови Купцов.

— Да ладно, — беспечно отмахнулся Петрухин и продолжил «обработку»: — Ты за кого нас держишь, пидор? А? Ты хочешь, чтобы я тебе челюсть сломал? Да, кстати, ты у нас, случаем, не голубая ли устрица?

— Я? Я — нет. Не голубая… А?.. А почему вы спросили?

— А потому, что я хочу пристроить тебя в петушатник. Разумеется, после того как челюсть срастется. С загипсованной пастью в петушиной камере делать нечего. Ведь там тебе придется много, долго и упорно работать минетной машиной. Но это все потом. А пока — легкий спарринг. Давай-ка ручки сюда.

— Дмитрий! Перестань! Ты что, забыл, как в прошлый раз вышло?

— Так в прошлый-то раз у мужика сердце больное оказалось. Вот он и того… И вообще: ты, Леонид Николаевич, мне под руку лучше не говори, — Петрухин оборотился к «гению»: — Ну-ка, пидор, давай ручонки! Некогда мне тут с тобой!

Кажется, Старостин был готов грохнуться в обморок — на лбу у него выступил холодный пот, лицо побелело:

— Леонид Николаевич! Леонид Николаевич, я вас очень прошу!

— О чем? — «удивился» Купцов.

— У меня тоже больное сердце… я тоже могу… того… как тот мужик. Леонид Николаич, я все расскажу. Я вспомнил, вспомнил!

— Ишь как он теперь запел: ой, я все расскажу! — возмутился Петрухин. — Дай-ка я сперва ему вломлю по яйцам!

— Дмитрий, выйди! Покури в кухне.

— Хорошо. Ты — начальник, я — дурак… Я, конечно, сейчас выйду. Но если это бородатое влагалище опять начнет амнезией мучиться — сразу зови. Я ему мучения-то облегчу.

— Ладно, — сказал Купцов, и Дмитрий вышел из комнаты с чувством выполненного долга. Разумеется, он не видел, каким взглядом проводил его Старостин. Но догадывался, что в этом взгляде многое было: страх, ненависть, презрение. Но больше всего, конечно, страха.

Выйдя, Петрухин не стал закрывать за собой дверь. Он присел на корточки в коридоре, закурил и стал слушать, что происходит в берлоге «интеллектуала».

А там Старостин вытер пот со лба и перевел испуганный взгляд на Купцова. В ответ на его немой вопрос Леонид довольно нейтрально, но вместе с тем как бы и доброжелательно сказал:

— Что ж стоим-то? Может быть, присядем?

— Да-да… давайте присядем. В ногах-то правды нет.

Хозяин и незваный гость сели рядком на диван. Скрипнули пружины под грузным Антоном. В приоткрытую дверь из прихожей потянуло дымом — это закурил Петрухин… Здесь стоит признать, что допрос, построенный на противопоставлении «злой полицейский / добрый полицейский», — прием древний, как сам сыск, и рутинный. Однако, невзирая на свою «древность», по-прежнему в отдельных случаях эффективный. В первую очередь это относится к людям неискушенным, слабым, впечатлительным. Так вот Антон Старостин идеально подходил под эту категорию.

— Ну, Антон Евгеньич, рассказывайте.

— Черт! Даже не знаю, с чего начать?

— А вы не торопитесь. Давайте спокойно, по порядку, подробненько. Нас интересует человек, которому вы рассказали о своей бывшей жене… Кто он?

В ответ Купцов услышал то, что в принципе ожидал и чего очень опасался услышать.

— А хрен его знает, кто он! Я его тогда первый и последний раз видел.

Разумеется, нельзя было исключить, что Старостин лжет, прикрывая своего знакомого. Но Купцов понимал, что скорее всего Антон говорит правду. В любом случае, все, далее им поведанное, следовало проверить. И Купцов знал, как это можно сделать.

— Хорошо. Будем считать, что вы сказали правду… Потом мы все равно будем проверять каждое слово. Итак, Антон Евгеньевич, расскажите, где, как и когда вы познакомились с человеком, которому рассказали о своей бывшей жене Анне.