Андрей Константинов - Решальщики. Раскрутка

Естественно, Купцову эти моменты поэт-неудачник изложил несколько иначе. Вернее — совсем иначе, выставив себя эдакой жертвой женского коварства. Леонид в ответ кивал, порой задавал незначительные уточняющие вопросы.

— Хорошо, Антон Евгеньич, я вас услышал. Вы шли от больного товарища, встретили на улице жену, пригласили ее в кафе. Она вас оскорбила, и вы от расстройства стали на ее деньги выпивать.

— Позвольте! Я взял в долг! — тотчас поступила вербальная поправка от типа оскорбленного поэтического достоинства.

— Отдали? — уточнил Леонид и «оскорбленное достоинство» потупилось. — Впрочем, это неважно… Далее: в кафешке вы познакомились с мужчиной по имени Андрей и, будучи в «растрепанных чуйствах», пожаловались на низость женскую… Неразумно, но и без умысла поделившись с ним подробностями о богатстве семьи Московцевых. В частности о сабле восемнадцатого века.

— Но я же не знал тогда, что…

— А я вас и не обвиняю. Так, теперь мне нужно, чтобы вы рассказали о своём визави в кафе. Что вы еще о нем знаете? Помимо того, что его зовут Андрей.

— Ничего я про него не знаю. Андрей — и все. Высокий, седоватый, на руке перстень с черным камнем… Ницше читал.

— Ницше читал? Это хорошая примета. По такой-то примете мы его легко найдем.

— Я понимаю вашу иронию. Но вот честное слово, я ничего больше не знаю.

Купцов встал, прошелся по комнате. И настороженно наблюдавший за ним Старостин с потаенной надеждой брякнул явную глупость:

— Вы уже уходите?

— «Отнюдь наоборот», как любил выражаться один мой коллега, — покачал головой Леонид. — Отнюдь наоборот, Антон Евгеньевич. Мы с вами только-только начинаем общение.

— Но ведь я уже все рассказал!

— Нет, дорогой мой, не все… далеко не все.

— Вы думаете, я лгу? — оскорбился Старостин.

Он даже собрался огорошить Купцова какой-нибудь цитатой. Из того же Ницше.

Но не успел.

— Нет, я не думаю, что вы лжете… тем более что весь ваш рассказ поддается проверке. Просто я думаю, что вы упустили часть фактов. Это нормальное явление. Человек слушает, но не слышит. Он просто-напросто не придает значения тому, что говорит собеседник.

— Но Андрей и в самом деле ничего о себе не рассказывал!

— Так не бывает, — сказал Купцов. На самом-то деле он отлично знал, что бывает. Еще и как бывает. И даже хуже бывает: человек подбрасывает ложные сведения о себе. — Так не бывает, Антон Евгеньич. Сколько времени вы общались?

— Э-э… трудно сказать. Думаю, минут сорок пять, час. Навряд ли больше, — ответил Старостин, беря без спросу сигарету из пачки Купцова.

— Ну вот видите! Час вы с ним беседовали. А может, и больше. И что, за целый час роскоши человеческого общения ни разу не поинтересовались, кто ваш собеседник? Откуда? Чем занимается?

Купцов стоял спиной к Антону и глядел в окно. Воспользовавшись моментом, «непризнанный гений» вытянул из пачки еще две сигареты и воровато сунул их под диван.

— Ну почему же? Что-то такое я, конечно, спрашивал. А он, соответственно, отвечал. Но ведь нет никаких гарантий, что он говорил правду. Верно?

— Верно. Вот только что там правда, а что ложь — это уж мы сами разберемся. Ваша задача в данном конкретном случае всего лишь донести эту информацию до нас.

Антон почесал в паху, прикидывая про себя: а нельзя ли чего-нибудь слупить с ментов за информацию? Но вспомнил про шизанутого капитана и благоразумно от этой идеи отказался.

— Ну… Вот, например, я спросил у него, кем он работает.

— И что же Андрей?

— Сказал, что он менеджер в фирме по торговле компьютерами.

— Хорошо… Еще что?

— Да вроде больше ничего. Он же скрытный, гад!

— Ага… он скрытный. А вы любопытный и наблюдательный. Ладно, поехали дальше. Ни фамилии, ни отчества вы не спросили?

— Нет, не спрашивал.

— Название фирмы, где он торгует компьютерами?

— Нет.

— Что он делал в этом кафе? Может быть, его фирма находится рядом?

— Этого я не знаю. А в кафе он ждал азера.

— Какого азера?

— Эдика… Когда этот Эдик пришел, они тут же на пару отвалили.

— Почему сразу не сказали про Эдика?

— Сразу я не вспомнил. Азер-то подошел, когда я уже в градусе был, — пожал плечами Старостин. — Разве все упомнишь?

— Хорошо, к Эдику мы еще вернемся. А пока поговорим про Андрея. Он питерский?

— Питерский, — подтвердил Старостин и щелкнул зажигалкой, прикуривая. Вдруг он замер и сказал: — Постойте! Постойте, он же ни фига не питерский!

— Приезжий?

— Да, приезжий.