Инна Бачинская - Ритуал прощения врага

— Знаешь, — сказал Игорь вдруг, глядя на нее сумасшедшими и радостными глазами цвета светлого пива или меда, — мне кажется, я уже был здесь когда-то, а теперь вернулся. Ты привела меня домой…

Далеко за полночь они наконец улеглись. Пышный сенник оглушительно загремел под ними, и заскрипела старинная деревянная кровать — это было последним звуком, который они услышали, проваливаясь в глубокий сон без сновидений…

…Каждый день на скамейке, что на центральной аллее старого парка, сидит женщина с книгой, а на траве рядом возится маленький мальчик в красной футболке. Это Кира и Володечка. Книга лежит у Киры на коленях, но она не читает, просто сидит, заложив пальцем страницу. И смотрит, не отрываясь, на арку-вход в парк. На ней красивое белое платье, что необычно — мы привыкли видеть ее в черном. Нет больше скромного узла на затылке — ее темные длинные волосы распущены по плечам. Кира ждет Романа Шевченко. В тот день, когда его арестовали, она, вспомнив о котенке, вернулась в парк, но на скамейке не было уже ни коробки от торта, ни Рыжика. Кира чувствовала себя виноватой, ей стало стыдно, она хотела повиниться, объяснить Роману, что была не права. И боялась, что он не простит ее и не захочет больше видеть. Убийцей оказался Карл Ситков, веселый громогласный дурашливый Карлуша, который так ей нравился. Капитан Астахов пришел к ней и рассказал, что настоящий убийца мужа арестован, а Романа Шевченко отпустили. Кира заплакала не то от облегчения, не то от жалости к Карлуше, который был такой славный. Она даже не спросила, почему он убил Колю, — мысли ее были далеко. Должно быть, не мог ни забыть, ни простить…

Кира выслушала капитана Астахова с чувством брезгливости и не задала ни одного вопроса. Сидела побледневшая, полная презрения, до боли сжав губы и сцепив пальцы. И страстно желала только одного — чтобы эта мерзкая история осталась далеко позади…

И с тех пор она каждый день ждала, что Роман придет или позвонит, и они объяснятся, но он все не приходил. Тогда она стала просиживать по несколько часов в парке, полная тоски и страха, что они больше никогда не встретятся.

Неделю назад уехал Игорек — забежал попрощаться, очень спешил, даже отказался от чая. Подарил свою картину — похожую на ту, с лиловыми ирисами, которая всегда ей нравилась. Подержал на руках племянника, что-то нашептывая ему на ухо. Кира с печалью поняла, что у вечного мальчика Игорька появилась, видимо, новая игрушка и новая жизненная идея, и она, Кира, ему больше не нужна. Куда он едет, он не смог объяснить толком — куда-то в глухую провинцию, где много колодцев и вещие животные, и нет ни электричества, ни телефона, так что позвонить ему вряд ли удастся. Добавил, что хочет сменить обстановку и отдышаться от города — цивилизация утомила его, и пообещал вскоре дать о себе знать. Как-нибудь.

— Знаешь, Кирюша, город не для всех, я всегда был здесь чужим, — сказал он, улыбаясь, глядя на нее своими сумасшедшими глазами. — И пришло время мне… уйти. Я всегда думал, что уйти — значит уйти совсем, но, оказывается, это не так! Здесь тоже есть мир! И я ухожу в этот другой мир… там много зелени, неба и воды. И сухих колодцев… сухие колодцы, представляешь? И в них бросают зерна пшеницы, мак и монетки! — Он счастливо рассмеялся.

Игорек всегда был не похож на других. Что значат его слова, Кира не поняла, но заподозрила, что здесь замешана женщина… как всегда в жизни — все перемены в судьбе мужчины связаны с женщиной. Как говорят опытные французы: ищите женщину. На вопрос, когда он вернется, Игорь, улыбаясь, лишь пожал плечами. Кира почувствовала себя одинокой и брошенной. Вчера пришло письмо из Германии из детской клиники — ей сообщили, что их с мальчиком ждут.

«Вот и все, — думала она. — Чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше. Игорек уехал, и нас здесь ничего больше не держит». Она повторяла себе снова и снова, что нужно сниматься с места, пора, время торопит, но медлила и каждый день приходила в парк, убеждая себя, что в последний раз…

А Романа все не было.

И однажды Кира решилась. Она убедила себя, что просто обязана попрощаться — они уезжают надолго, кто знает, когда вернутся и вернутся ли. Все-таки они не чужие, не совсем чужие. Она взяла из стола мужа флешку с персональными данными сотрудников «Электроники», нашла страничку Романа Шевченко и долго с пылающими щеками рассматривала его фотографию. На снимке он был печальным и бесцветным, никаким. В жизни он другой, с добрыми глазами и приятным спокойным голосом. Он принес Володечке котенка, а она… истеричка! Он нес Володечку на руках, и сын, который боится чужих и не выносит, когда к нему прикасаются, не протестовал… Роман потерял жену, они вместе учились в школе… однолюб, значит… и теперь все время грустный, переживает. Их встреча на кладбище была как знак, их свели вместе… свел кто-то… Они сидели на низкой лавочке внутри оградки, и он расспрашивал про Севочку, а потом предложил отвезти ее в город… не настаивал, не спросил номер телефона, был такой деликатный…