Инна Бачинская - Ритуал святого Валентина

Они гуляли по обычному маршруту – солидный немолодой мужчина в толстой куртке и вязаной шапочке с ушами и пес, рыжий спаниель с мотающимися ушами, – по главной аллее парка до самого конца, туда, где парковка, начало березовой рощи и осколком стекла лежит замерзшее болотце с торчащими сухими копьями осоки и камыша. Было раннее утро, восток лишь слегка розовел, и легкий туман скрывал заросли кустов; на пожухлой траве местами лежал снег. Снегири суетились в ветках рябин, выклевывая остатки ягод. Дышалось легко, воздух был сладок, весна чувствовалась в запахе талой земли, и крохотные ярко-зеленые пики крокусов уже пролезли кое-где сквозь бурые прошлогодние листья.

Пес – его звали Финик – носился в кустах; хозяин неторопливо гулял по аллее, наблюдая за любимцем. Вдруг Финик замер, сделав стойку, и разразился громким лаем. Хозяин остановился, пытаясь рассмотреть, в чем дело. Он окликнул пса, тот оглянулся и, продолжая лаять, призывно замотал хвостом. Мужчина осторожно ступил на влажную землю и пошел к собаке.

– Ну что ты так раскричался… – успел произнести он и замолчал, пораженный увиденным. На выложенной плиткой дорожке, ведущей от парковки, лежала женщина: ее неестественно запрокинутая голова, разбросанные руки и подогнутые в коленях ноги в длинных черных сапогах не оставляли сомнения, что она мертва. На ней было надето черное короткое пальто, а вокруг шеи в несколько слоев намотан красный, в золотых цветах, шарф, почти закрывающий лицо. Контраст между пожухлой травой, пятнами тусклого снега и яркой кукольно неподвижной фигурой женщины являл собой пугающий диссонанс.

Пес перестал лаять и, подняв морду, смотрел на хозяина, словно спрашивал: «И что нам теперь делать?»

– Финик, отойди! – приказал мужчина и полез в карман за мобильным телефоном…

…Он позвонил, и дверь тотчас распахнулась, словно его ждали. Мужчина шагнул в прихожую, обнял, стиснул, зарыл лицо в ее волосы, выдохнул:

– Я чуть с ума не сошел! Девочка моя родная…

– Я думала, ты уже не придешь!

– Я не мог, поверь, были обстоятельства… Теперь все будет по-другому. Как я скучал! Постоянно думал о тебе, вспоминал…

– Я тоже!

Она смотрела на мужчину сияющими глазами.

– Это тебе! – Он протянул ей розы. – Помню, ты любишь… Я все помню! Ты плачешь? Глупая, не нужно! А то я тоже расплачусь…

Они целовались, стоя в полутемной прихожей, забыв обо всем на свете…

…Она набрала код, с трудом открыла тяжелую металлическую дверь и вошла. В подъезде было сумрачно и пахло пылью. Слабо светила лампочка на стене – отчетливо виднелись красные раскаленные проволочки внутри. Она вдруг поняла, что сзади кто-то есть. Человек вошел бесшумно – он придержал дверь, и она ощутила только легкий сквознячок – ни шороха, ни звука шагов. Она хотела оглянуться, но не успела – почувствовала резкую боль в горле и стала задыхаться…

Алексей Генрихович Добродеев, он же Лео Глюк, известный, даже можно сказать, культовый репортер бульварного издания «Вечерняя лошадь», личность в городе известная. Все знают господина Добродеева, и он, в свою очередь, знает всех персонажей, мало-мальски представляющих собой хоть что-то на местном горизонте: в политике, в бизнесе, в мире театра и искусств, а также эзотерики. Лео Глюк – один из псевдонимов журналиста, не побоимся заявить, самый известный в кругах уфологов, любителей барабашек и полтергейста, а также кладоискателей и исследователей трехъярусных пещер под старинным Елецким монастырем. Он собирает фольклор, выискивая бабушек-старушек, которые