Анатолий Степанов - Парад теней

- Второй этаж, - констатировал Смирнов. - Понесли, Жора. Ты тулово, а я, помолясь, ноги.

- Вы - инфарктник, - напомнил Сырцов. - Вам тяжести таскать нельзя.

Дед хотел возразить, но помешала Дарья.

- Я помогу Александру Ивановичу, Георгий.

- Одну ногу - ты, а другую - я, так что ли? - пробурчал Дед.

Понесли втроем обмякшее тело. Дарья не столько помогала, сколько придавала ненужную лихорадочность действу. Самое трудное было - винтовая лестница. На ней беднягу Артема даже разок уронили.

В комнате, где совсем недавно ночевал Константин, старательно скрывавший, что задыхается, Смирнов скороговоркой распорядился:

- Кладем на пол. Здесь его Жора разденет и перекантует на кровать. Справишься, Жора?

- Идите и отдышитесь как следует, а я уж с ним разберусь.

Ботинки и брюки поддались сразу. Да и кожан не проблема. Труднее всего было с рубашкой. Можно, конечно, Артема и в рубашке оставить, ничего ему не сделается, но Сырцов любил основательность: делать так делать, раздевать так раздевать. До исподнего. Раздев, откинул одеяло и дотянул громоздкое тулово до стенки, собравшись с последнею силой, забросил ноги на матрац. Выровнял тело строго по линии кровати, накрыл одеялом и подошел к окну. Прямо в стекло упиралась ветка сирени с уже взорвавшимися почками. Он хотел тронуть пронзительной яркости светлую зелень и дотронулся до стекла.

...-Я сделаю, сделаю, Александр Иванович, - заверила Дарья. - И не надо беспокоиться. Со мной все в порядке.

Вернулись на кухню, уютнее всего было здесь. Смирнов согласно кивнул Дарье, взял бутылку "Абсолюта", вылил остатки в стакан и сказал в размышлении:

- Выпить, что ли? Чего добру пропадать?

- Выпейте, выпейте! - радостно согласилась Дарья. Дед поднял стакан, но вошел Сырцов.

- Лидии Сергеевне скажу, - пригрозил он.

Дед посмотрел на него презрительно и бесстрашно выпил.

- Как он там? - спросила Дарья.

- Спит как убитый, - неосторожно оговорился Сырцов.

- Как убитый, - повторила за ним Дарья и встала из-за стола. - Как убитый.

Она прижала оба кулачка к губам и заплакала. Дед вскочил, тронул ее за плечо, попросил осторожно:

- Не надо, девочка.

Она обняла его за шею, щекой прижалась к его груди и затихла.

- Я неточно выразился... - попытался исправить положение Сырцов.

- Э, да что там! - Дарья поцеловала Деда в щеку и освободила его от своих дочерних объятий. - А вы выпить хотите, Георгий? В сумках этого добра - море разливанное.

- Хочу, но не могу. Мне в Москву за баранкой возвращаться... Где Берта? - вдруг спохватился Сырцов.

- Она на меня почему-то в обиде и теперь у себя в комнате при гостях прислугу изображает, - огорченно пояснила Даша.

- Ах ты моя пупочка! - неизвестно чему обрадовался Дед и оглушающе заорал сочным, отнюдь не старческим басом с угрожающими шаляпинскими интонациями: - Берта Карловна, родное мое!

Берта тотчас объявилась.

- Берта Григорьевна, - поправила она. - Чего изволите, Александр Иванович?

- Изволю тобой любоваться, - объявил Дед, взял со стола какую-то бумажку, сложил ее и спрятал в карман брюк.- Садись, Григорьевна!

- Разрешите? - будто бы у всех, но главным образом у Дарьи спросила Берта. Всем стало неловко, но находчивый Смирнов без слов ухватил Берту за упругую талию и силой усадил рядом с собой. Усадил, а руку не отпустил.

- Александр Иванович, - почти шепотом укорила Берта, - в такие дни...

- Месячные у тебя, что ли? - заинтересовался Дед.

Смотревший в окно Сырцов невинно сообщил:

- Лидия Сергеевна идет.

- Что вы такое говорите?! - с опозданием возмутилась Берта. - И уберите руку, пожалуйста.

- Говорю, что думаю, - беспечно отозвался Смирнов.- А руку надо убрать, ты права, Лида идет. Но запомни, мать: на время!

Дарья побежала встречать гостью и вернулась с Лидией Сергеевной, которая, внимательно посмотрев на мужа, спросила, мало сомневаясь в ответе:

- Ты что - выпил?

- "По сто! Выпьем, ей-богу, и счет!" - пропел начало "Шотландской песни" в своей текстовой интерпретации отставной полковник.

- Не беспокойся, счет я тебе предъявлю, - заверила Лидия Сергеевна и обратилась к Дарье: - Он не утомил вас, Даша? Он, когда в кураже, да еще если малость выпьет, страшно надоедливый.

- Он - замечательный, - мягко не согласилась Дарья и добавила, впервые за весь разговор робко улыбнувшись: - Безобразник.

- Я, пожалуй, пойду, - сообщил Сырцов и посмотрел на Дарью.

Она подошла к нему, взяла его руки в свои и беспомощно попросила:

- Может, останетесь, Георгий?