Анатолий Степанов - Парад теней

- А когда можно? - первой откликнулась Дарья.

- Всегда! - громко объявил Борис Евсеевич, утверждая свое могущество.

- Летим! Летим! - в полный голос пропела Анна и, сняв свой фирменный пиджачок, раскрутила его над головой, изображая вертолет.

Зацелованный двумя звездами начальник разрешил полное безобразие: по летному полю к служебному Як-42 провожать дорогих гостей шла вся пестрая банда.

...И было прощание, и было расставание, и были обильные поцелуи и видимые сквозь иллюминаторы беззвучные крики провожавших...

В пассажирском отсеке, отделенном от грузового стационарной перегородкой, царил уют. Расположились по-домашнему, раскинувшись по диванам.

- Все-таки пристегнитесь! - весело посоветовал штурманец. - Взлетаем!

И скрылся в кабинете. Тотчас взлетели.

Когда самолет вышел на крейсерскую высоту, штурманец вновь объявился в пассажирском салоне. С гитарой в руках.

- Это что же ты принес, негодяй?! - фальшиво раз гневалась Анна.

- Гитару, - робко, но серьезно ответил штурманец. Вроде бы и шутила Анна, а вдруг - нет?

- Давай ее сюда! - потребовала Анна. Он поспешно и радостно передал ей бесконечно демократичный музыкальный инструмент. Она умело потрогала струны, предупредила: - Тебе одному петь не будем. Зови весь экипаж.

- Сей момент! - возликовал штурманец. - Только на автопилот перейдем!

...Пела Анна, пела Дарья, а когда они отдыхали, пел блатные песни расхрабрившийся штурманец. Под всеобщее одобрение взыскательной публики. Праздник был с ними. Первым опомнился командир корабля. Он взглянул на часы и распорядился:

- Пора. Ноль часов пятьдесят минут. Через четверть часа садимся.

21

- Который час? - небрежно поинтересовался Сырцов, будто у соседа по трамваю спросил. А спросил он у Роберта Феоктистова, который, ловко и щегольски завернутый в кожаный плащ, стоял перед ним, по-эсэсовски расставив ноги.

- Без десяти час, Жора, - вежливо ответил Феоктистов, Летчик.

- Мерси-и, - тонким голосом издевательски протянул Сырцов и глянул на свои руки, сведенные вместе его же собственными наручниками. - Что ж ты меня спереди заковал? Для моего устрашения и для собственной безопасности надо бы за спиной.

- Во-первых, мне опасаться нечего, - спокойно объяснил Летчик. - А во-вторых, ты, закованный сзади, выпятишь молодецкую грудь и возомнишь себя то ли Олегом Кошевым, то ли Зоей Космодемьянской.

Сырцов сидел на скамейке неподалеку от колеса обозрения. Летчик стоял перед ним, и за его спиной создавали строй пятеро быков. Сырцов без интереса осмотрел их всех и в меру удивился:

- Ишь ты, образованный. Сколько классов за спиной, Летчик?

- Классы - это у тебя, - без обиды сказал Летчик. - А у меня незаконченное высшее. Три курса ГИТИСа.

- То-то я смотрю: исключительно театральные эффекты. Поаплодировал бы тебе, как режиссеру, и твоим актерам, талантливо и правдиво играющим тупых быков, но, к сожалению, руки заняты.

- Эта сука еще и издевается! - возмутился один из пятерки, тот, которого дважды так удачно приделал Сырцов.- Роберт, я его в клочья разорву!

- Разорвешь, и уже больше ничего не будет. Никакого удовольствия, охладил палаческий пыл быка по-прежнему невозмутимый Летчик. - А мне поиграться с ним хочется. Так что малость охолонь, Крот.

- Точно, крот! - обрадовался Сырцов. - Ни хрена увидеть не может. Давай в нору, Крот, под землю! Может, там чего-нибудь получится.

- Убью гада! - в блатной истерике взвыл Крот и кинулся на Сырцова в полном беспамятстве. Чем не преминул воспользоваться скованный сыщик. Его окантованный железом башмак описал молниеносную дугу и краем врезался в открытую челюсть Крота. Тот отлетел от скамейки метра на четыре и на время прилег бесформенной кучей. Нетронутая еще четверка рванулась из-за спины хозяина к Сырцову.

- Стоять! - приказал им сокрушающим голосом Летчик, и четверка застыла, как в детской игре "замри". Не сочтя нужным оглядываться и проверять исполнение приказа, Летчик сделал три необходимых шага к скамейке и, положив туго обтянутую тонкой перчаткой ладонь на плечо Сырцова, спокойно, почти приглашая, позвал: - Пойдем, Сырцов.

- Куда? - формально забазарил Сырцов. - Вместе с тобой мне нигде лучше не станет. А тут хоть посижу.

- На экскурсию, - непонятно объяснил Летчик.

- Если хочешь исполнить последнее желание приговоренного к смертной казни, то не угадал. Да и нет у меня никакого желания, и приговоренным себя не чувствую.

- Говорлив, - сказал Летчик и предположил: - Испугался, что ли?