Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи

— Я-я…

— Правильно. Вот, выбери себе подходящую роль (или же, к примеру, сразу несколько ролей), и играй на здоровье.

— Хорошо, милый, я попробую, — аккуратно промокнув глаза носовым платком, пообещала Инни. — Кстати, надо же сообщить твоим родителям — о смерти деда.

— Чуть погодя сообщу, когда окончательно прояснится ситуация с датой и местом похорон. И вообще, когда хоть что-нибудь прояснится…. Всё, закончили с житейской бестолковой лирикой. Напускаем на себя прилично-чопорный вид, нам пиво и закуски тащат…

Молодожёны уже доедали ароматное и в меру прожаренное асадо, когда к их столику подошёл приметный дядечка среднего возраста.

«Они здесь, в Аргентине, все — и мужчины, и женщины — приметные», — успел подумать Роберт. — «И данный индивидуум не является исключением. Невысокий, полноватый, европейские черты лица. Но, вместе с тем, загорелый — до бронзово-медной красноты. А волосы — рыжие-рыжие. Рыжее, просто-напросто, не бывает…».

— Морис Мюллер, разыскиваемый вами, — состроив вальяжную и спесивую физиономию, представился на сносном английском языке рыжеволосый дядечка. — Специальный и многолетний корреспондент газеты «Clarin».

— Очень приятно. Роберт Моргенштерн. Но можете называть меня по-простецки — «Ремарк». Или же — «инспектор Ремарк». На ваш выбор.

— Ремарк? — буквально-таки опешил толстячок.

— Ремарк, Ремарк…. А это — моя обожаемая супруга.

— Инэс Ремарк, — невинно промурлыкала Инни.

— Тоже — Ремарк?

— В обязательном и непреложном порядке…. А как же иначе? Да вы присаживайтесь, сеньор Мюллер. Присаживайтесь…

— Спасибо, — неловко опускаясь на стул, пробормотал специальный корреспондент столичной газеты, с которого куда-то слетела вся его вальяжность. — А скажите, это криминальный инспектор Карраско «навёл» на меня?

— Он самый, — отхлебнув пива из высокого бокала, невозмутимо подтвердил Роберт. — Кстати, предлагаю сразу же, не откладывая в долгий ящик, перевести наши отношения в деловую плоскость. Подчёркиваю, в насквозь деловую….

— Ладно. Переводите.

— Наши условия просты. Одна сторона задаёт вопрос, вторая отвечает. После этого стороны меняются местами. Количество вопросов-ответов должно быть соответствующим. Ответил, например, на три вопроса — задавай три своих.

— Согласен. Справедливые условия.

— Вот, представитель свободной аргентинской прессы, вы и попались, — язвительно усмехнулась Инэс. — То есть, три своих вопроса уже использовали.

— Как это?

— Так это. Ваш первый вопрос: — «Ремарк?». Второй вопрос: — «Тоже — Ремарк?». Третий — про инспектора Педро Карраско. И, попрошу заметить, на все эти вопросы вы получили чёткие и однозначные ответы…. Не так ли, уважаемый?

— Чёрт знает что…

— Да, ладно вам, Морис. Расслабьтесь. Мы же просто пошутили…. Правда, ведь, Робби?

— Безусловно. Мы же не какие-то там дешёвые и жадные жлобы с Уолл-Стрит.

— Однако, — облегчённо заулыбался Мюллер. — Ну, ребята, вы и даёте. Отличный прикол, спора нет. Значит, сработаемся…. Чико! — вскинул вверх правую руку и велел подошедшему официанту: — Мне — как и всегда. Одну среднюю парильяду [9] Парильяда — пряное парагвайское блюдо, мясо, запечённое на гриле. и маленький графинчик каньи [10] Канья — парагвайская водка. . Быстро. Одна нога там, а другая уже здесь, — после чего сообщил: — А я, новые знакомцы, знаю наперёд все-все вопросы, которые вы хотите мне задать. Более того, пока ехал на эту встречу, успел продумать и все ответы. Поэтому предлагаю — для ускорения процесса — преобразовать наш диалог в мой сольный монолог. Не возражаете?

— Излагай, господин репортёр. Послушаем.

— Итак. Почему я назначил вам встречу именно в «Милонге»? Это совсем просто. Мы с доном Гансом иногда — уже после выхода документального романа «Неизвестный Эскадрон» — встречались здесь. И, положа руку на сердце, надо признать, что те наши разговоры получались. То ли неповторимая аура «Милонги» тому способствовала, то ли ещё что-то. Вот, и подумалось…. Почему я, войдя в бар, сразу же подошёл к этому конкретному столику? Ваш дед — во время тех памятных встреч — показывал мне фотографии прошлых лет. В том числе, и свои, сделанные в молодые годы. Вы с ним, мистер Роберт, достаточно похожи…. О чём мы говорили с сеньором Моргенштерном? Конечно же, об этом долбаном романе, будь он трижды неладен…. Чему и кому посвящена данная книга? Просто мемуары-воспоминания четверых ветеранов специальной группы «АнтиФа», организационно входившей в состав тогдашнего «Эскадрона Смерти»…. Здесь я — для полноты картины — должен сделать маленькое историческое отступление. «Эскадрон смерти» — та ещё организация, чем-то сродни дешёвой городской проститутке. Мол, что клиент (в данном случае — Власть), скажет, то она и сделает-выполнит. Причём, по полной программе и с неизменным прилежанием…. Велено убивать коммунистов — убивает. Приказано зачистить страну от социалистов — зачищает. Рекомендовано плотно и вдумчиво разобраться с упрямыми и несговорчивыми лидерами профсоюзов — разбирается. Ну, и так далее, по расширенному списку…. Но есть в деятельности «Эскадрона», как это и не странно, светлые пятна. Мало, правда, но есть…. Например, в 1955-ом году свергли диктатора Хуана Перона, относившегося к нацистам, перебравшимся в Аргентину после окончания Второй мировой войны, весьма и весьма лояльно, и к власти пришло Правительство, которое возглавил Президент Педро Арамбуру. Вообще-то, сеньор Арамбуру тоже был человеком военным. То есть, априори, жёстким, беспринципным и чёрствым. Но…. Но, очевидно, свержение всемогущего Перона не обошлось без реальной помощи со стороны американцев, которые потом и «попросили» дона Президента — о содействии в разрешении некоторых насущных проблем. В частности, о действенной помощи в розыске особо-одиозных нацистских преступников, скрывающихся от международного Правосудия. Вот, тогда-то и была создана оперативная группа «АнтиФа». Ну, а в документальном романе «Неизвестный Эскадрон», как легко догадаться, и рассказывается о её деятельности в 1956-1958-ом годах. Мол, кого и как ловили-уничтожали. Кто оказывал в этом реальное содействие. А кто, наоборот, регулярно вставлял палки в колёса. Обычная книга, между нами говоря. Сейчас ещё и не то пишут…. Но случилось непредвиденное. Роман был опубликован зимой, а уже в начале лета прошлого года был убит первый ветеран «АнтиФа», упомянутый в книге и проживавший — на тот момент — в уругвайском Монтевидео. Причём, не просто так был убит, а, что называется, образцово-показательно: смертельный выстрел в сердце, потом в лицо трупа разрядили сразу две пистолетные обоймы, изуродовав его до полной неузнаваемости, а кисти рук отрубили и унесли в неизвестном направлении.… Поднялся шум, но так, совсем небольшой, мол, возможно, случайное совпадение, и не более того. Тем более что данное происшествие случилось на территории Уругвая, который, как всем известно, является ещё более непредсказуемой и бестолковой страной, чем даже наша Аргентина…. Но (опять это — «но»), через неполный месяц — после первого убийства — произошло второе. На этот раз погиб ветеран «АнтиФа», коротавший свой жизненный век в аргентинской Кордобе. Причём, и здесь не обошлось без изуродованного пулями лица и отрубленных кистей рук. Зашумело уже по-взрослому. Издательству даже пришлось — в срочном и экстренном порядке — печатать дополнительные тиражи романа «Неизвестный эскадрон»…. Вот, тогда-то я и занялся этой темой. Встретился и поговорил несколько раз с уважаемым доном Гансом. Написал и опубликовал в «Clarin» пару-тройку статей-предостережений, мол: — «Совсем наши аргентинские спецслужбы разучились жирных мышей ловить. Даже своих заслуженных ветеранов защитить не в состоянии…». После этого убийства прекратились. Почему? Считаю, потому, что «Эскадрон смерти» взял сеньора Ганса Моргенштерна и четвёртого «мемуариста» из «АнтиФа» под надёжную и серьёзную охрану…. Удивляетесь? Мол: — «Какой ещё «Эскадрон смерти»? Его же распустили ещё в 2001-ом году…». Оставьте, пожалуйста. Мы же с вами люди взрослые и разумные. Ну, зачем, спрашивается, распускать эффективную и многими годами проверенную структуру? Достаточно её просто старательно засекретить и тщательно замаскировать. Житейская логика и прагматическая целесообразность, ничего личного. Извините, но вынужден ненадолго прерваться…