Питер Страуб - Обитель теней

И тут ему привиделась, вероятно, самая жуткая из всех картин: солдаты, танки, искромсанные тела, шикарные леди со звериными головами - образы, наполненные непередаваемым словами ужасом, внушающие неимоверное отвращение.

Поверх всего этого всплыл человек в длинном плаще с поясом и широкополой шляпе, по чьей команде все эти кошмарные порождения человеческого (человеческого ли?) разума вдруг одновременно пустились в дикий пляс...

"А почему бы и нет? - подумал он. - Разве это так уж невозможно?"

Внезапно потеряв вес, он перевернулся на спину и не ощутил под собою пола. Пламя, охватившее мозг, разгорелось еще сильней.

Тут его посетило еще одно видение, чудовищнее даже предыдущего: внизу, под ним, был зал, заполненный ребятами и учителями, на сцене - Дэл и он сам в костюмах Найта и Фланагини. И в то же время он парит высоко над всеми, под потолком. Глаза его болят, голова готова взорваться от давления, а ставшее паучьим тело пронзили тысячи иголок.

Именно таким, паукообразным, Том видел Скелета за мгновение до пожара, а теперь вдруг сам в него превратился и смотрит на все его, Скелета, глазами...

Чуть не теряя рассудок, он мешком свалился на деревянный пол. Из носа хлынула кровь.

- Теперь ты увидел, - шепнул, склонившись над ним, Коллинз.

***

- Разве ты не знал, что можешь дышать под водой? - спросил Коллинз.

Все тело Тома разрывалось от боли и холода.

- Ненависть - вот ключ ко всему, - продолжал маг.

Мягкость его тона никак не сочеталась со страшным смыслом слов. Точнее, секрет - в умении ненавидеть, и это умение заложено у тебя в генах.

Том попытался еще плотнее обернуть вокруг себя плед.

Казалось, уши вот-вот отмерзнут и отвалятся.

- Хочу, мой юный друг, показать тебе кое-что еще.

- Но я же не летал на самом деле, - пробормотал Том. - Я просто поднялся в воздух.., потом перевернулся...

- Еще кое-что, - повторил маг.

Ледяной вихрь накрыл их, и человеческое лицо вновь превратилось в волчий оскал. Коллинз одной рукой натянул поводья, другой хлестнул лошадь кнутом, пуская ее во весь опор по снежной целине.

Лошадь пушечным ядром понеслась вниз по склону. Волк ухмыльнулся в лицо Тому как раз в тот миг, когда ветер выжал слезы из глаз и все вокруг сделалось расплывчатым, как там, в Большом театре. Том натянул плед на голову и вдыхал его пыльный, затхлый аромат, пока не почувствовал, что сани замедляют ход.

Они были в долине. Луна освещала обширное заснеженное пространство, посреди которого стояло высокое здание, объятое пламенем.

Том уставился на горящий дом: по мере того как они приближались, он почему-то уменьшался в размерах. Они подъехали достаточно близко, чтобы можно было почувствовать жар пламени.

- Узнаешь? - спросил Коллинз.

- Да.

- Слезай с саней, - велел маг, - и подойди ближе.

Сначала Том не двинулся, но Коллинз схватил его за локоть и вытащил за собой на снег. Плед соскользнул, но Том успел поймать его и снова набросить на плечи. Вокруг его горячих ступней на жестком снежном насте пошли трещины.

- Мы в самом деле здесь? - спросил он.

- Подойди и в самом деле удостоверься, - передразнил его Коллинз.

Том приблизился к зданию, которое теперь было не выше его самого. Все верно: там кабинет Фитцхаллена, а там - Торпа. Огонь был таким сильным, что металлические балки гнулись и корежились от жара. Он слышал, как в спортивном зале лопались стекла. А здание все ужималось. Это что, какая-то проекция, что-то вроде кино? Тогда почему он чувствует жар?

На глаза его вдруг навернулись слезы.

- И что тебе все это говорит? - донесся голос из-за спины.

- Думаю, это уже слишком, - выдавил из себя Том, не оборачиваясь, чтобы Коллинз не заметил слез.

- Еще бы. Но так и было задумано. Посмотри-ка еще разок.

Том взглянул на пылающую школу.

- Ну же, прислушайся хорошенько к внутреннему голосу.

Что он тебе говорит?

- Говорит.., что надо отсюда сматываться.

- В самом деле?

Маг засмеялся: он-то знал, что это не так.

- Пожалуй, нет...

- Конечно нет. Он говорит тебе: живи, пока живется, и бери от жизни все, что можешь взять. И, между прочим, до сих пор у тебя это неплохо получалось.

Тома начало трясти. Ноги его закоченели, лицо, наоборот, пылало. Было очевидно, что Коулмен Коллинз видел его насквозь, он словно препарировал его душу и делал это с поразительным цинизмом. Как и все молодые люди, Том (по крайней мере, так ему казалось) нутром чуял отношение к нему окружающих, и на мгновение у него мелькнула мысль, что Коулмен Коллинз ненавидит и его, и Дэла. Секрет - в умении ненавидеть...