Питер Страуб - Обитель теней

- Как это где? - хохотнул Вильгельм. - В Обители Теней, где же еще? Для нас Обитель Теней - все, как она может стать и для тебя. Это не только наш дом, но и наша жизнь.

Вероятно, она станет и твоей жизнью. Где бы ты ни был - в дремучем лесу...

- Или в санях, мчащихся по снежной целине...

- Сгорая от любви к спящей царевне...

- Или задумчиво взирая на костер, в огне которого перед твоим взором предстают видения...

- Или даже просыпаясь в холодном поту у себя в постели, разбуженный ночным кошмаром...

- Ты все равно остаешься в Обители Теней.

Братья засмеялись, задувая при этом свечи на своих столах.

- Только один вопрос, последний, - крикнул Том в темноту.

- Спроси у сказок, сынок, - донесся до него удаляющийся голос.

Послышался легкий шорох, и наступила тишина. Братья Гримм исчезли.

- Но ведь сказки все время дают разные ответы, - растерянно пробормотал Том.

Дверь он отыскал на ощупь.

Глава 17

Свернув за угол в главный коридор, он сразу же наткнулся на Коулмена Коллинза: тот стоял в полумраке, загораживая проход. На Тома накатила липкая волна страха: он нарушил один из основных запретов, и маг это знал. Он, безусловно, видел, откуда вышел Том.

Оставалось только ждать реакцию Коллинза. Лицо его скрывала тень, он сутулил плечи и держал руки в карманах.

Лишь тигриные глаза зловеще светились в темноте.

- Да, я был в той комнате, - просто сказал Том.

Коллинз кивнул, не вынимая из карманов рук и продолжая сутулиться.

- И вы заранее знали, что я обязательно туда пойду.

И опять Коллинз молча кивнул.

Том попытался проскочить мимо него, прижавшись к стене, но Коллинз решительно загородил путь.

- Вы знали, - повторил Том, - и вы сами этого хотели.

Помните, что вы мне говорили? Так вот, я понял и принял все, что там увидел.

Том сам услышал в своем голосе нотки упорства, смешанного со страхом.

Коллинз склонил голову и сделал шаг вперед. Теперь можно было рассмотреть выражение его лица: задумчиво-отрешенное. Внезапно маг поднял голову и уставился Тому прямо в глаза - взгляд его был холоднее льда.

Может, он просто ломает комедию? Этого Том не знал.

Единственным его ощущением в этот момент был страх, более сильный, чем даже там, в санях, на морозе. И уж конечно, в тысячу раз сильнее того страха, который нагонял, бывало, разбушевавшийся мистер Торп. Глаза Коллинза точно пригвоздили Тома к месту.

- Разве вы не этого хотели? Не об этом говорили мне?

Коллинз шумно выдохнул, сжал губы в струнку и наконец заговорил:

- Самонадеянный молокосос, неужели, по-твоему, ты можешь знать, чего хочу я?

Язык Тома примерз к небу. Вдруг Коллинз пошатнулся, сделал шаг назад и ударился головой о стену. Волна вонючего перегара обдала Тома.

- Всего за два дня ты предал меня дважды. Я этого не забуду.

- Но ведь я думал...

Маг так резко подался к нему, что Том отшатнулся: похоже, Коллинз собирался его ударить.

- Он думал! Тоже мне, мыслитель. А я вот думаю о том, что ты уже два раза меня ослушался. - Глаза его бешено сверлили Тома. - Ну и что же от тебя ждать дальше? В следующий раз ты залезешь в комнату ко мне? Станешь рыться в моем письменном столе, да? Ну вот что, мальчик мой, ты, как я погляжу, нуждаешься не в развлечениях и мультиках, а кое в чем другом.

- Но вы ведь сами мне сказали, что можно...

- Я тебе сказал - нельзя!

Том сглотнул.

- Так, значит, вы не хотели, чтобы я их видел?

- Видел кого, ты, предатель?

- Тех двоих, Якоба и Вильгельма.

- Там никого нет. А теперь ступай к себе. Я собирался предостеречь твоего друга, так что передай ему это от меня.

Все, брысь отсюда! Убирайся!

- Предостеречь насчет чего?

- Дэл знает сам. Просто передай ему это, и все. Ну что, У тебя плохо со слухом? Я сказал - иди отсюда!

Он шагнул в сторону, и Том наконец проскользнул мимо него. Вдогонку он услышал бормотание:

- Надо будет проучить тебя хорошенько...

С трудом сдерживая себя, чтобы не припустить бегом, Том быстро, как только мог, добрался до лестничной площадки. Только теперь он осознал, что весь мокрый: пот струился даже по ногам. Из коридора доносились прихрамывающие шаги Коллинза - тот удалялся в направлении своих "театров".

Следующий миг принес новое потрясение.

Взглянув вверх, он увидел, как с площадки второго этажа на него с ужасом смотрит высохшее как грецкий орех старушечье лицо. Поняв, что он ее заметил, старуха в длинном черном платье с наглухо закрытым воротом отпрянула и поспешила скрыться.