Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

Доктор помолчал и добавил:

— Доктор Роулесс, наш психотерапевт, считает, что и данном случае имеет смысл применить по отношению к нашему больному какой-нибудь сильный моральный шок.

— Сильный моральный шок? — как эхо повторил за ним профессор.

— Да, попросту говоря, устроить ему сильную нервную встряску.

— Устроить больному сильную психическую встряску? — как эхо повторил профессор.

— Да. Это дает шанс на исцеление. И это же может убить нашего больного. Его организм так ослаблен, что неизвестно, выдержит ли он сильнейшее нервное потрясение.

Профессор медленно, с трудом встал.

— Однако без такой нервной встряски конец наступит неизбежно?

— Увы, смерть неизбежна, это вопрос всего нескольких дней.

— Благодарю за откровенность, доктор. Теперь мне надо подумать над услышанным.

Лейтенант Гопкинс был занят укладкой чемодана, когда в квартиру позвонили. На пороге стоял профессор Вильям Б. Хоуп. Вот неожиданный визит!

— Прошу извинить меня за беспорядок, — Гарри Гопкинс был явно смущен тем, что высокий гость застал в квартире такой непорядок, — но мне наконец-то дали несколько дней отпуска, и вот вы застали меня за сборами…

— Мой племянник умирает, — без предисловий профессор приступил к делу, ради которого явился к молодому лейтенанту. Тот был искренне огорчен.

— Джек Грэнмор? Я знаю, он в больнице, но не думал, что дела так плохи. А вы не преувеличиваете, профессор? Наверняка еще не все…

Профессор прервал лейтенанта, отбросив все правила вежливости. У него просто не было на вежливость времени!

— Есть один шанс… один шанс, что мальчик выкарабкается. И этот шанс в ваших руках, лейтенант.

Гарри Гопкинс внимательно взглянул в лицо своему гостю.

— Если это в моих силах, я готов.

Профессор Хоуп коротко изложил представителю Скотленд-Ярда разговор в клинике доктора Шредера.

— А вы ведь знаете причину апатии Джека.

Гарри Гопкинс грустно глядел в окно.

— Да, — тихо ответил он. — Знаю.

Войдя в блистающий чистотой великолепный вестибюль клиники доктора Шредера, лейтенант Гопкинс не мог отделаться от ощущения, что вот сейчас он хладнокровно и расчетливо убьет человека. Ведь медицина не исключает, что сильное нервное потрясение скорее всего оборвет тонкую ниточку, на которой еще держится жизнь Джека Грэнмора.

Сам владелец клиники встретил Гарри Гопкинса и доверительно взял его под руку.

— Вы думаете, сэр, я могу сейчас пройти к мистеру Грэнмору? — спросил лейтенант в тайной надежде получить отрицательный ответ.

— Вам предстоит, молодой человек, сделать сложнейшую операцию, — начал доктор Шредер. — Я вижу в вас хирурга. Хирурга души. Болезнь зашла так глубоко, что хирургический ланцет должен проникнуть на большую глубину, и именно в нужном месте, не отклоняясь ни на доли миллиметра. Но если вы колеблетесь, — врач с сомнением посмотрел на лейтенанта, — лучше не приступать к операции. — Колебания для хирурга могут обернуться смертью для больного.

— Нет, доктор, я не колеблюсь. Рука моя тверда. Но ведь и самая идеальная операция может оказаться смертельной для нашего пациента.

Доктор Шредер развел руками.

— А это уж как получится. Другого выхода нет.

Зрачки Джека Грэнмора расширились от почти панического страха, когда он увидел входящего к нему в палату лейтенанта Гопкинса.

— Эт-то вы? — запинаясь произнес он слабым голосом.

— Да, это я, — твердо ответил Гарри Гопкинс, стараясь не замечать ни страшно исхудалого, обтянутого почти прозрачной кожей лица Джека Грэнмора, ни его бесплотного, какого-то шелестящего голоса. Сердце болезненно сжалось, руки предательски дрожали. Стараясь прекратить дрожь, Гопкинс сжал кулаки и глубоко засунул их в карманы белого халата.

— Да, это я, — повторил он.

— Пришли попрощаться с умирающим?

Присев на круглую, белую табуретку, стоящую у изголовья кровати, лейтенант тихо сказал:

— Нет. Я пришел выяснить некоторые аспекты дела.

Страшно исхудалые пальцы больного механически перебирали край одеяла.

— Я не хочу говорить ни о каких аспектах дела.

— Но вам нужно знать их.

— Я не хочу знать, — умоляющим шепотом произнес Джек.

— И все-таки вы должны узнать все. Знаете ли вы, что собственно произошло в тот последний вечер?

Вот он, глубокий тонкий разрез хирурга!

Бескровные пальцы больного закрыли его лицо. Лейтенант с трудом разобрал тихий шепот:

— Нет! Я не хочу! Я знаю, знаю все… Кэй — шепот прервался. — Кэй ушла… ушла навсегда… и теперь… — больной замолчал, дыхание его стало прерывистым.