Александр Аде - Год сыча

Собираясь на встречу с ним, вдруг с удивлением поймал себя на том, что мужик заранее мне неприятен, точно он не Леточку бросил, а меня. Почему-то представлял его холеным заносчивым болваном с бородкой-эспаньолкой. И ошибся. Он оказался чернявым с проседью, носатым, нервным и шустрым. Когда говорил, быстро-быстро стрелял по сторонам бледно-карими глазками, то и дело поглядывал на часы, с треском потирал сухие ручонки и все время дергался, точно намереваясь сорваться с места и улепетнуть. В то же время в нем чувствовалась естественная властность, оно и понятно – начальник. Происходило наше свидание в том же скверике около театра, что и с Викой, даже на той же скамейке.

Ничего нового он не сообщил, зато, рубиново светясь ушами, назвал предыдущего Леточкиного хахаля.

Сегодня беседую с этим типом. Человек он известный – ведущий на нашем городском телеканале. Я не отношусь к числу любителей ящика с антенкой, скорее, наоборот, от бесконечной развлекухи и мелькания искусственно веселых рож меня тошнит. А потому телик включаю редко, когда захочется новости узнать или совсем заскучаю. Но бывает и такое: вдруг, как бешеный, принимаюсь переключать каналы, точно жду, что на каком-то явится нечто настоящее, отчего моя жизнь наполнится новым смыслом. Ничего не нахожу, но порой натыкаюсь на вышеуказанного лучезарно ухмыляющегося мужика. В компании с такой же улыбчивой девахой он беззаботно стрекочет о чем-то, задает незамысловатые вопросы и раздает призы.

Наша встреча происходит в маленьком кафетерии. Беру два бутерброда и чай. В одноразовом стаканчике телеведущего чистой влагой забвения плещется водочка.

– Вы бы себе тоже водки взяли, – говорит он, – одному как-то неудобно.

– К сожалению, за рулем.

– А я и поддатый управляю тачкой без проблем, – хвастливо заявляет он, вливая в горло прозрачный, как слеза, алкоголь. – Считай, тридцать два года водительского стажа, не хухры-мухры. Еще до армии шоферить начал.

Он выглядит гораздо старше, чем на экране, усталый пятидесятилетний человек. Удивительно. Вроде и передачку его клоунскую презираю, и сам он для меня абсолютный нуль, а между тем и маме, и Сероглазке, и Шузу обязательно похвастаюсь, что познакомился… да-да, с тем самым… И Анне сообщу. Такова магия известности. В нашем городке уж наверняка найдется десяток замечательных, может, даже гениальных людей, которых практически никто не знает. А любое ничтожество пропишется в ящике – и готово, слава в кармане… Что-то я стал много брюзжать. Старею, что ли?

– С Летой давно знакомы?

Он тут же выдает исповедь на заданную тему:

– Лет этак пять назад встретились в гостях у одного общего знакомого. На даче. В июле. Три дня отдыхали, ловили рыбу, купались, загорали. Тогда-то у нас все и началось. Влюбился, как пацан. Ну и она… Мы оба точно ума лишились. Уже на второй день, в кустах возле речки… До смерти не забуду, какое у нее было тело, нежное, гладкое… Робкая, неумелая, чистая девочка. Я был у нее первым, понимаешь?

«Однако, – думаю, – откровенный ты мужик. Если со ста грамм такое несешь, представляю, что выкладываешь после стакана».

– А из-за чего расстались?

– Причина вполне заурядная: жена, дети. Окольцевался еще студентом, вместе ездили в стройотряд. Любви особой не наблюдается. Супруга – человек жестковатый, решительный, любовница никакая, зато друг, товарищ и брат. В общем, свой парень. Пресловутое крепкое плечо. Скоро уж тридцать лет вместе, срослись так, что не разрубить. Двое детей к тому же. Налево погуливаю, не без этого, но домой возвращаюсь, как штык… Кстати, разбежаться предложила сама Лета. Прямо сказала: понимаю, что от жены ты не уйдешь. Я какое-то время бегал за ней, как псих. Даже был момент, точно вспышка, – стал подумывать о разводе. А потом оклемался, угомонился.

– В последнее время встречал ее?

– Полгода назад или около того. На улице. Столкнулись буквально лоб в лоб.

– Заметил в ней что-то необычное? – в который раз задаю трафаретный вопрос.

Он только пожимает плечами.

– Может, поинтересовался, есть ли у нее мужчина?

– А-а… да. Было такое.

– И что она?

– Ответила: имеется.

– И ты, конечно, попытался разведать, кто такой?

– Знал бы, что так обернутся события, обязательно бы спросил. И даже было подобное желание, чего скрывать, но погасло. В сущности, какой прок от того, что тебе станет известно, с кем спит твоя бывшая пассия? В словах Леты было такое женское ехидство, торжество, дескать, съел? Всякая охота спрашивать пропала.