Александр Аде - Прощальная весна

Теперь о брательниках Болонских. Стасик и Витюня обожали друг друга с детства. Старший был для младшего образцом и полубогом. Младший для старшего – мальчишкой, сорванцом, тем более что разница в возрасте между ними немалая: пятнадцать лет. Кстати, подозреваю, что Витюня женился на неказистой Стасе именно потому, что ее звали почти так же, как его старшего брата.

Более того, я совершенно уверен в том, что Стасик знал об эротических проказах Витюни. Интуиция подсказывает. Может, конечно, и врет. И все же почему-то представляю себе, как старший братец внимательно выслушивает излияния младшего. Так и вижу этого Стасика, его сальную улыбочку и даже слюну в уголке рта.

Стасик – человечек осторожный. Он не позволял себе гулять налево, он выстраивал свою жизнь добротно, основательно. Даже сделал попытку стать мэром – да, неудачно, зато заявил о себе, глядишь, клиентов прибавилось. Но – опять-таки не имею никаких доказательств, однако убежден, исходя из кое-какого знания людей: подпольные любовные похождения меньшого братца его развлекали, доставляли сладкое удовольствие. Вряд ли Стасика смущало, что Витюня трахался с женой его родного сына. Думаю, ему наверняка было известно, что Машка – ребенок не Павлуши, а Витюни. Слушая похотливую исповедь своего младшего партнера, он, как зритель в кино, переживал то же сатанинское наслаждение, что и Витюня, хотя сам грешить не осмеливался…

– Семейка монстров, – качает головой Кондор.

– Эта почти астральная связь двух козлов-брательников безукоризненно сработала на меня. Я по секрету сообщил Стасику, что на лоджии последнего этажа шестнадцатиэтажки видели призрак Ники. Каюсь, бессовестно соврал. Но он поверил! Я видел, как старикана сотрясает мистический озноб. Просто грех было этим не воспользоваться.

А дальше случилось следующее. Впечатлительный Стасик передал этот рассказ о призраке Витюне – причем, скорее всего, эмоционально, со своими прибавлениями, как бывает у чересчур возбудимых людишек, подергиваясь и выпучивая зенки. Мне бы Витюня не поверил. А ему поверил безоговорочно.

И явился в полночь на место преступления. На лоджии последнего этажа его поджидала Ника – точнее, чуточку схожая с ней барышня из ментовки. В темноте да на таком расстоянии не разберешь. И одетая примерно так же, как малолетняя любовница Витюни.

Прокуратура уже кое-что выяснила. Ну и мне, недостойному, маленько информации перепало. Когда Нике исполнилось четырнадцать, добрый дядя Витя втихаря приучил ее к наркоте. А затем, когда она целиком и полностью стала зависеть от него, потребовал сексуальных услуг. Через некоторое время Ника сбежала от дяди Вити к пацану-наркоше. А Витюня без своей нимфетки жить уже не мог. Умолял, чтобы бросила парня и вернулась к нему. Девочка уперлась. Тогда он пригласил ее в вышеупомянутую шестнадцатиэтажку. Об убийстве не помышлял, наоборот, намеревался уговорить вернуться. Принес дозу, но не отдал – пускай сначала Ника его поцелует. Она не пожелала. Ну, он со злости и заявил: «Встанешь на парапет – получишь дозу».

Понятия не имею, какие безумные мысли бродили в его больной башке, но девочка – возможно, от гордости и упрямства – на парапет встала…

Я произношу эти слова, а сам представляю себе такую картинку.

Ночь. Лоджия на последнем этаже. «Вставай сюда, не бойся, я буду тебя держать. – Он помогает ей влезть на парапет, бормоча, словно в горячечном бреду: – Если бы ты знала, как я люблю твое чудесное тельце, тонкие ручки, угловатые плечики, злое личико. Я с ума схожу от твоих длинных ножек, от еще неразвившейся грудки…»

А она стоит на парапете, вцепившись в его руку и вскрикивая от ужаса, и разом похолодевшей спиной ощущает черный провал, в глубине которого еле различима земля.

Так они застывают на лоджии, как парная статуя. Ника кричит: «Держи меня крепче!», а он смотрит на нее, и по губам его бродит странная улыбка.

В это мгновение на лоджию врывается Зоя, но вряд ли бы я узнал милую женушку Павлика в этой обезумевшей от ревности мегере.

«Я выследила тебя, подонок! Так вот ты с кем связался, с малолеткой! А ты, сучка, нашла себе папашку, богатого любовника… Так вот тебе!..» – Уже не сознавая в бешенстве, в помрачении рассудка, что творит, она изо всех сил толкает ненавистную соперницу.

Страшно вскрикнув, Ника срывается с парапета, а Витюня Болонский от неожиданности выпускает ее руку…

И вот они стоят, два давних любовника, еле видя друг друга в темноте, и оцепенело смотрят на парапет, на котором уже нет Ники, и боятся взглянуть вниз, в страшную пропасть глубиной в пятнадцать этажей…