Илья Райх - Порок

В региональном управлении СК прошла санация. Из центра понаехало несколько проверок, была досконально изучена работа управления. Самого Житомирского похоронили с почестями, что говорило об одном – решили обойтись без скандала. Его семье сообщили, что он погиб при исполнении служебных обязанностей.

Все подручные Станиславского – два привратника из психлечебницы и Фая томились – в следственном изоляторе в ожидании суда. Самого эскулапа объявили в розыск. Колкин не пришел в себя, он умер через два месяца после инсульта. Один только Воинов избежал наказания.

Евгений выписался из больницы под самое наступление весны. Она оказалось ранней, этому немало поспособствовали ливневые дожди. Он приехал на работу повидаться с коллегами, до окончания отпуска у него оставался целый месяц. Встречать Евгения вышел исполняющий обязанности начальника управления Айрат Калимуллин. Они обнялись, хотя никогда не были близки. Айрат тут же поспешил обрадовать его и сообщил, что Евгению присвоили звание подполковника юстиции. Евгений поблагодарил коллегу и в свою очередь поздравил Айрата с кадровым взлетом. Поговаривали, что именно его прочат на должность Житомирского.

Айрат дал понять, что вопрос окончательно не решен, но если все произойдет, как предрекает Евгений, то ему нужен будет заместитель, и Евгений – первый кандидат на должность. Но следователь Романов строил другие планы, – после всего, что с ним случилось, он не питал особых пристрастий к своей работе, поэтому он выразил сомнение, что останется в правоохранительных органах. Айрат не уговаривал, выразил сожаление и покинул рабочий кабинет Евгения.

Зашел Вадим Мурычев, затем коллега Юрий. Перед последним Евгений извинился. Он признал свою неправоту в конфликте с молодым человеком по имени Арсений. Юрий слыл безобидным парнем, сразу все простил, да и Евгений в его глазах вырос до настоящего героя. Когда к нему вошла Мария, Евгений уже сидел один и любовался пейзажем за окном – там, суетливо и громко обсуждая насущные проблемы, гуляли студенты. Мария, сменившая прическу, была одета в ярко-красную полупрозрачную блузку из шелка и в короткую черную юбку.

Она поздоровалась, подошла к столу и положила перед ним лист бумаги.

– Что это?

– Это заявление об увольнении.

– Как? – удивился Евгений.

– Я уезжаю в Москву.

– Постой, не все так сразу, погоди, ты можешь сказать, в чем причина твоего увольнения?

– Вы сами все прекрасно знаете, – фыркнула она и устремила взгляд на улицу через окно.

– Но погоди, личные отношения это одно, не надо их путать со служебными, – попытался он убедить ее.

– Я все понимаю! Но я приняла решение, у меня в Москве есть работа, поэтому поеду туда.

– Постой, давай решим этот вопрос по-другому, я хочу сказать, что сам собираюсь уволиться, – Евгений взглянул на нее. Мария не шелохнулась и продолжала смотреть пустым взглядом в окно.

Евгений встал, подошел к окну и опустил жалюзи.

– Давай поговорим!

– О чем? – она старалась отвечать холодно.

– Мария, Маша, погоди, не торопи события, – Евгений немного нервничал.

Этой хрупкой девочке он многое обещал, и самое главное – она спасла ему жизнь, а он теперь не знал, что ей сказать, чтобы не обидеть и окончательно не превратиться в неблагодарную сволочь.

– Я сам ухожу, а ты сможешь спокойно работать.

Далеко не эти слова она желала услышать:

– Вы не поняли, Евгений Андреевич, меня уже ждут в другом городе.

– Хорошо, но я не буду подписывать твое заявление.

– Вы не имеете права.

– Согласен, я не имею права, так как еще нахожусь в отпуске, – он посмотрел на нее. – Иди к Мурычеву, он пока исполняет обязанности начальника отдела, – теперь и Евгений выразился весьма холодно и с напускной безразличной физиономией протянул ей заявление.

По ее лицу пробежала слеза, она схватила заявление и быстрым шагом пошла прочь к выходу. У Евгения защемило сердце, его притворность вмиг улетучилась. Он вылетел вслед, догнал ее, резко обернул и обнял. Она зарыдала как ребенок, судорожно подергиваясь у него на груди. Так они простояли минут пять, им никто не мешал, было безлюдно. Ему удалось завести всхлипывающую и залитую слезами Марию обратно в кабинет, подать ей воды. Бледный цвет осунувшегося от каждодневных слез лица выдавал в ней безудержное страдание. До Евгения только сейчас дошло, насколько сильно он ранил ее, да и сам он не понаслышке знал о страданиях и тяготах безответной любви. Насколько их ситуации схожи – любить тех, кто предпочитает других.