Илья Райх - Порок

– Пощажу тебя и твою семью!

Ответ не то, чтобы удивил царя, он его обескуражил:

– Что проку нам всем от твоей пощады, я разорен!

Царь приказал убить всех. Но купец напоследок попросил о последнем желании. Царь, несмотря на свой гнев, был преисполнен почтения перед несломленным купцом и выслушал Скудари.

Купец попросил царя не изымать монеты с его изображением из обращения. Царь, недолго думая, согласился, хотя следующими монетами, которые вошли в оборот, стали монеты с изображением Ардиса.

Перед казнью Скудари выкрикнул фразу: «С проклятьем!».

Да, в тот день человечество было проклято по-настоящему и навечно. Монеты стали прообразом того, что мы сегодня называем «деньги». Многие столетия люди ради них убивают друг друга, завоевывают государства, морят целые народы голодом.

Обращаюсь к вам, не следуйте примеру Скудари и не променяйте своих близких людей на личное состояние.

У вас пять дней, чтобы перечислить ранее оговоренную сумму. Иначе вас и ваших близких ждут большие неприятности. Эвфемизм в этом случае уместен».

Это письмо Павел Сергеевич получил незадолго до совершенных убийств. Он не придал значения угрозам Станиславского и не думал, что эскулап так далеко зайдет в своих намерениях – воплотит в его сыне Игоре одновременно две роли: убийцы и жертвы. Но Павел Сергеевич ошибся, как ошиблись в нем и зачинщики преступной комбинации, которые рассчитывали, что после того, как его сын совершил убийства и чтобы прикрыть его от правосудия, он пойдет на попятную и, в конце концов, раскошелится на семизначную цифру в долларах. Он выбрал другой путь, ведь он четко разграничивал понятия «шантаж» и «платить за услугу». И понимал, что Игорю, после того, как он совершил все свои злодеяния, грозит не столько тюремное заключение, сколько угроза жизни, как исполнителю чужой воли и свидетелю.

Но тут в естественный ход процесса вмешался Воинов и все взял на себя. В благодарность за неординарный поступок именно человек Павла Сергеевича – Константин Бородин – помог Воинову избежать смерти в изоляторе на улице Толстого. Хотя на тот момент Воинов и Павел Сергеевич не были знакомы лично, но Баумистров-старший слышал от сына о нем, как о самом близком друге. Изначально Александр Воинов никак не был осведомлен о преступных замыслах Станиславского по привлечению Игоря в качестве киллера.

Явка с повинной Воинова спутала все карты, что позволило немного выиграть время, но, как показал ход событий, все оказалось понапрасну. Игорь все равно погиб от рук Житомирского. Действия начальника Евгения вызвало множество вопросов у следствия. Многие так и не смогли понять, как он мог пойти на поводу у Станиславского. Возможно, не смог устоять перед соблазном больших денег, но все же для самого Евгения мотивы патрона остались загадкой. Ведь одно дело – получить деньги за кражу вещественных улик, другое – быть напрямую вовлеченным в преступную деятельность людей, для которых убийство – норма.

Следователи СК, ФСБ, МВД поначалу заинтересовались деятельностью дуэта – стражника закона и эскулапа. По информации, полученной от арестованного привратника и Фаи, оказалось, что Павел Сергеевич не единственный, с кого они пытались получить деньги. Станиславский под покровительством Житомирского шантажировал многих известных людей города и региона.

Например, случай с Игорем Баумистровым, когда отец отправил его на принудительное лечение от гомосексуализма, а потом также за деньги выкупил историю болезни из клиники, будто бы сын там и не лечился. Эта история несколько раз переписывалась, только с другими именами. Многие дети чиновников, предпринимателей получили освобождение от службы в армии. А затем, когда решался вопрос о дальнейшей карьере, Станиславский называл цену, за которую он навечно избавлял человека от позорных пятен в биографии.

Или кто-то по молодости страдал психическими заболеваниями, а потом вдруг оказывался на политическом Олимпе, – перед таким баловнем судьбы Станиславский сразу раскладывал пасьянс из выдержек истории болезни, за удаление которых просил довольно приличную сумму. То, что они не попались на банальном вымогательстве, было заслугой Житомирского, но и сами в недалеком прошлом мнимые больные предпочитали не спорить и безмолвно выкупали истории собственных болезней.

Представители органов не смогли нарыть других фактов вымогательства этой парочки, ведь жертвы мздоимства не обращались в органы, а местные чиновники поспешили прикрыть это расследование, опасаясь новых разоблачений в их же недееспособности.