На галеон вернулись только под вечер, перед приливом. Кому-то удалось поймать птицу, отдаленно напоминающую фазана, и ее тут же преподнесли в подарок адмиралу. Ночевать было решено на корабле, чтобы в случае шторма не потерять его вместе с грузом.
Несмотря на усталость и кучу впечатлений, полученных за день, никто не спал этой ночью. Матросы выкатили бочонок с вином на палубу и бродили по ней, изредка перекидываясь парой фраз и подливая себе в кружки. Каждый норовил оказаться поближе к трюму, в котором было золото. Но трюм был закрыт на три замка и вдобавок, по приказу Дрейка, заколочен.
Дрейк тоже не спал этой ночью. До самого рассвета он просидел в углу каюты с мушкетом в руках, готовый в любую минуту отразить нападение своих вероломных подданных. Только с первыми лучами солнца ему удалось забыться тяжелым тревожным сном.
Наутро адмирал построил людей и разбил их на три группы. Четверо должны были остаться на корабле и начать потихоньку поднимать сундуки из трюма на палубу, шестеро высаживались на берег рубить деревья и вязать плоты, а Питер и сам Дрейк отправлялись осматривать остров в поисках надежного укрытия.
— А теперь, Питер, я покажу тебе кое-что, — сказал Дрейк, когда они углубились в чащу и остались одни. — Только запомни: то, что ты увидишь, до тебя видело только несколько человек, и все они уже мертвы.
Питер испуганно посмотрел на адмирала. Дрейк уловил этот взгляд, улыбнулся и ласково потрепал юношу за кудри.
— Не бойся, с тобой ничего не случится, если ты будешь держать язык за зубами. Насколько я тебя знаю, ты никогда не отличался болтливостью.
Адмирал уверенно вел Питера через чащу, прорубая дорогу мечом и внимательно оглядываясь по сторонам. Питер послушно следовал за ним, хотя уже начал жалеть, что ввязался в эту авантюру. В памяти почему-то всплыли мутнеющие глаза Джона, когда Дрейк воткнул ему кинжал в сердце в своей каюте. Спина адмирала маячила впереди. Питер вдруг на какое-то мгновение почувствовал дикое желание выхватить меч и воткнуть его в эту спину, как раз между лопаток. Никто ничего не узнает, потом можно будет сказать, что на него напал гепард, что он свалился в яму и сломал себе шею. Рука машинально потянулась за рукоятью меча. Но Дрейк вдруг остановился и резко обернулся. Взгляды их встретились.
Питер не помнил, сколько они так простояли. Может, минуту, а может, час. Наконец адмирал улыбнулся и тихо сказал:
— Я смотрю, ты четко усвоил то, чему я тебя учил. Теперь ты не боишься крови и многого сможешь достичь в этой жизни. Только не гони так быстро, а то можешь сломать шею.
Губы адмирала приветливо улыбались, но глаза были холодны, как лед. Питер не выдержал этого взгляда и опустил голову.
— Ладно, пойдем быстрее, — весело сказал адмирал. — Нам еще нужно будет добыть что-нибудь к обеду, а то мне до смерти надоело питаться одной солониной.
Через час они вышли к небольшому обрыву. Внизу о скалы с шумом разбивались морские волны.
— Ну вот мы и пришли. — Адмирал устало опустился на траву. Питер огляделся по сторонам, но не увидел ничего такого, что могло бы заставить Дрейка проделать столь длинный путь сквозь дикую, непролазную чащу.
— Можешь не высматривать, — ухмыльнулся адмирал, заметив, что паж блуждает взглядом по поляне. — Ты все равно ничего не увидишь. Садись пока, передохни, а потом я покажу тебе такое место, в котором наше золото никто не сможет отыскать.
Питер лег на траву рядом с ним и запрокинул голову, глядя в ослепительно голубое небо, по которому медленно ползло одинокое белоснежное облачко, удивительно похожее на легкое белое перо.
— Красиво, не правда ли? — вздохнул адмирал. Именно в таких местах и начинаешь задумываться о бренности человеческого существования. Когда я впервые оказался тут шесть лет назад, мне просто до слез захотелось послать ко всем чертям эту проклятую королевскую службу и поселиться здесь, на острове. Выстроить себе дом над этим обрывом, мирно сидеть по вечерам на веранде и любоваться заходящим солнцем, потягивая молодое вино. И знаешь, что меня остановило?
— Что? — поинтересовался Питер, продолжая любоваться небом.
— То, что на этом острове не достать не только молодого вина, но даже дешевого прокисшего пива! — Дрейк вдруг расхохотался каким-то злым каркающим смехом. — Тут вообще ничего нет. Ни книг, ни красивых женщин, ни хорошей кухни. Только лес, море и эти противные визжащие чайки. Вот так-то, сынок. И запомни, что нет на земле такого места, где человек мог бы чувствовать себя счастливо. Так уж он устроен, что всю свою жизнь должен стремиться к чему-то большему. Если и есть на свете что-нибудь бесконечное, так это человеческие желания. Они как головы дракона — на месте одного старого вырастает два новых.
Читать дальше