Оксана Обухова - Пристрелите загнанную лошадь

— В принципе, можем, — вздохнул генерал. — Но где уверенность, что Самоед сам не засадил вам в комнату жучка? Вы можете нас заверить, что несколько часов станете разговаривать с чужой женщиной, как с родственницей и ни разу не проколетесь? Слов нет, мы пришлем вам «из Мариуполя» обученного человека, но вы-то сами, выдержите? Отсидеться молчком двум встретившимся после длительной разлуки женщинам, вряд ли удастся. А болтать безумолку… я не знаю. Самоед профессионал, он фальшь и нестыковки мигом учует. Разочек ошибетесь кто чей дядя и у кого коза, у кого собака…

— А я лицо платком обмотаю, ватку за щеку положу и скажу, что у меня зуб болит. Пусть «сестра» одна отдувается. А? Я поеду в квартиру и все сделаю, но кого-нибудь на помощь вы мне пришлите!

— Оставь ее Иван, — сказал вдруг Туполев, и генерал, которому показалось, что я уже на привязи, уже стою у колышка и призывно блею, расстроился до невозможности:

— Как это оставь, Назар?! У нас все готово! Софья, дайте ключи от дома, ребята дубликаты для группы захвата сделают. — Он протянул руку, но ключей не получил. Я, задрав голову, смотрела на Назара, и он впервые за этот час не отводил взгляда. Стоял у камина набычившись, как всегда, засунув руки в карманы брюк, смотрел исподлобья, и в глазах застыла такая тоска, что я невольно поежилась. И достала из кармана куртки ключи.

Генерал подхватил связку и довольный унесся в коридор.

— Спасибо, Софья, — негромко сказал Туполев. — Ты ведь знаешь, я все это делаю не ради себя, я не могу простить ему Кирилла… Если бы не Кирилл, я бы давно прекратил весь этот спектакль.

— Знаю, — кивнула я. — Мы его поймаем. Ради памяти Кирилла.

Генерал носился где-то с указаниями и готовил возвращение блудной овцы к троцкистам, Назар сидел на диване в позе кучера и рассматривал носки своих ботинок. Молчание давило, надо было что-то сказать, но ни он, ни я не знали о чем тут можно разговаривать. Мужчина оставался в доме, женщина шла на войну, невозможное положение.

Я нарушила тишину и спросила с улыбкой:

— Я могу попросить награду?

— Все, что угодно, — кивнул Назар.

— Не наказывай, пожалуйста, Беллу и Генриха Восьмого. Они друг друга любят, я это видела.

Туполев задрал голову вверх и хрипло, нервно рассмеялся:

— Ты невозможное существо!

— Наверное, — согласилась я.

Назар потер плохо выбритую щеку ладонью, ухмыльнулся и, с какой-то непонятной грустью, сказал:

— Знаешь, со мной в классе училась одна девчонка. Правдоискательница и праведница. Всегда на собраниях, всегда за справедливость и правду матку в глаза. Я ее терпеть не мог. Совершенно не выносил. У нас была разная группа крови. Но завтра, или даже сегодня, я пошлю ей цветы.

— Ты считаешь, что я на нее похожа? Ты это хочешь сказать? — почему-то с обидой, спросила я.

— Да. Извини за банальность, понимаю, как глупо это звучит, но ты такой же стойкий оловянный солдатик. Мне так кажется.

Если вспомнит сказку Андерсена как следует, сомнительный комплимент. И я приняла его с оговоркой:

— Надеюсь, Самоед мне ногу не отрежет.

— Так дорогие мои, — с интонацией Регины Дубовицкой, в комнату вернулся генерал. И разрушил кованными сапогами атмосферу романтических воспоминаний. А дал бы нам с Туполевым еще пять минут поболтать, глядишь, магнат всему классу букеты отправил. Пустячок вроде, а людям приятно. — Софья Николаевна, ваши ключи вам передадут на месте, — генерал оставил отеческие замашки и разговаривал со мной уважительно, на равных. — Ребята сделают дубликаты и встретят вас на остановке. Где вы хотите выйти?

— За квартал от дома, — тихо сказала я и поднялась. — Мне уже пора?

— Увы, — без тени печали хрюкнул мент. — Время работает против нас.

Туполев вышел проводить меня до машины, и когда увидел, что начальник личной охраны усаживается на переднее сиденье автомобиля, недовольно нахмурился. Как мне показалось. Но Антон на шефа даже не взглянул, захлопнул дверцу, и машина тут же тронулась.

Улицы города заполнялись людьми, спешащими с работы домой, машины медленно двигались по, перегруженным автострадам, я смотрела в лобовое стекло и думала о том, как странно закончился мой разговор с двумя мужчинами. Я ехала отказываться, но согласилась помочь, собиралась предложить интеллектуальную помощь, а меня вежливо ткнули мордой в салат. Я всего лишь очередной оловянный солдатик в шеренге войск Туполева. Меня обманули, обласкали и отправили на амбразуры. Дай бог здоровья Белле и господину Борисову, надеюсь, помянут добрым словом и принесут букетик к вечному огню, к сгоревшей брошке и кусочку расплавленного олова.