Юлиан Бардин - Империя страха

Иваныч брезгливо поморщился и едва сдержал жгучее желание смачно харкнуть в эту самоуверенную рожу. Ему вдруг нестерпимо захотелось подняться на ноги, но руки и ноги оказались ватными, как если бы принадлежали совершенно постороннему человеку.

От круглолицего не укрылись жалкие потуги их пленника, и он, улыбаясь, проговорил:

— Если дашь слово, что будешь вести себя хорошо и не раздражать нас понапрасну, то мы тебя развяжем, правда, Леха? — Последний вопрос относился к долговязому детине, который в ответ лишь угрюмо кивнул.

Что такое дать слово неизвестным негодяям, Чижов откровенно не понимал, но на всякий случай согласно кивнул:

— Даю…

Оказалось, что похитителям вполне достаточно этой короткой реплики, да и не нужно им было никаких обещаний, потому что оба незнакомца были слишком уверены в собственных силах — вопрос же был задан просто так, для проформы.

Мускулистые руки легко подхватили связанного пленника и одним мощным, слаженным движением поставили Чижова на ноги.

Поняв, что какое-то время каскадер не сможет самостоятельно поддерживать равновесие, круглолицый сказал, обращаясь к приятелю:

— Тащи его в кресло, а то, не дай Бог, свалится и отобьет себе мозги, — Клоун опечалился, как будто в самом деле беспокоился о целостности Иваныча.

Тот, кого назвали Лехой, с видимым усилием донес онемевшее тело трюкача до мягкого уголка и с громким выдохом опустил его на матерчатую обивку кресла, при этом не преминув отметить:

— Тяжелый, зараза.

Ваня натянуто улыбнулся и в свою очередь произнес:

— Вы так весело между собой переговариваетесь, как будто я уже труп.

За спиной каскадера послышался негромкий щелчок, и в следующую секунду он увидел в руках Скелета блестящие никелем наручники.

— Слышь, Рома, — обратился долговязый к своему напарнику, — он еще и шутит.

Только сейчас Чижов смог как следует осмотреться по сторонам. Квартира, в которую его доставили, не испросив на то персонального согласия похищенного, оказалась обычной двухкомнатной «хрущевкой».

Естественно, что экскурсию Иванычу никто не предложил, но с подобной планировкой он был хорошо знаком, так как неоднократно бывал в точно таком же жилище у одного из своих приятелей.

Тесноватая гостиная была обставлена с примитивной, мещанской роскошью: мягкая мебель, обязательная «стенка» из полированных древесно-стружечных плит, сервант, набитый крупнокалиберным хрусталем, — все, как и у многих советских граждан.

Но что-то во всем этом было не так, отовсюду сквозило фальшивой вульгарщиной. Присмотревшись повнимательнее, Иваныч понял, что квартира долго стояла необитаемой, о чем красноречиво свидетельствовал толстый слой многодневной пыли на всех гладких поверхностях.

— Ребята, кто вы такие, — не удержался от вопроса Чижов, — и что вам от меня нужно?

Пристально посмотрев в глаза каскадеру, Клоун по имени Рома (если верить долговязому Скелету) уселся напротив Ивана и медленно заговорил:

— В принципе мы не имеем к тебе никаких претензий. Нас интересует только одна ничтожная вещица, которая когда-то принадлежала вашей семье.

— Ну так спрашивай, — не выдержал Иваныч, — может, я и вспомню.

Круглолицый нервно пожевал губами, как будто пробуя на вкус предстоящий вопрос, а затем отчетливо проговорил:

— Картина…

Громкий хохот не дал ему продолжить — Ваня смеялся искренне весело, не в силах совладать с навалившимся на него приступом хохота.

— Что ты услышал смешного? — не понял Рома.

Наконец Иваныч взял себя в руки и, утирая с глаз подкатившие слезинки, медленно процедил:

— Значит, из-за этих картин вы собирались меня пришить? Вы что — конченые дебилы или начинающие идиоты? — Он не скрывал злой иронии. — Если какой-то дурак вас навел на меня, как на хранителя бесценных сокровищ средневекового творчества, то вы будете здорово огорчены…

Скуластый Леха недоуменно посмотрел на товарища и тихо спросил:

— Может, ты его слишком сильно саданул по башке, что у него чердак сдуло? О чем он говорит, я ничего не могу понять?..

— Подожди, — оборвал его Рома и обратился к Иванычу: — что ты имеешь в виду?

Чижов снисходительно улыбнулся, а затем сказал:

— Вся отцовская коллекция не стоит и комплекта резины для новеньких «Жигулей» — она хранится на чердаке того дома, откуда вы меня свистнули. Можете поехать и посмотреть, — договорив, Иваныч с облегчением откинулся на мягкую спинку, ощущая, как миллионы колючих иголок отступают, а на смену им возвращается былая сила и уверенность в собственном теле.