Юрий Комарницкий - Возвращение на Подолье

Нетерпеливым движением плеча Вейсгейм сбросил руку. В груди опять что-то заклокотало и вместе с раздирающей болью стало подкатываться к горлу.

— Уходи, лейтенант! Повторяю, если не желаешь потерять звездочку, немедленно звони в РОВД.

Укол анальгина с димедролом притупили боль. Он уснул. Во сне он увидел зеленую лужайку, по которой бегал его умерший брат. Лужайку окружала черная стена густого леса. Брат почему-то размахивал ученическим портфелем, выкрикивал непонятные слова. Неожиданно он запустил в него портфелем, а сам убежал в гущу леса.

Задыхаясь, мокрый от пота, он проснулся. Над собой он увидел склоненного Векслера. Чуть подальше стоял Лежнев.

— В городе за последних три года масса нераскрытых убийств. Если ты нам поможешь, мы сделаем так, что ты попадешь в хорошую зону.

— Я плохо себя чувствую, написать не смогу, — прохрипел он. — Сделайте, пожалуйста, это за меня.

— О, да, Валерчик, конечно. Мы тут еще тебе пачушку чая подогнали, — шепнул Лежнев. — Заваришь — и все как рукой снимет.

Санитар принес деревянную скамейку. Как голуби они уселись возле койки. Векслер раскрыл папку и достал чистый лист.

— Пишите. Я, Валерий Вейсгейм, немец по национальности, убил…

В комках ваты его рука уже нащупала рукоятку “ножа”. Изломанное побоями тело напряглось, словно в последнем прыжке тело раненного леопарда. Левой рукой он сбросил тонкое тюремное одеяло. Правой, в которой был зажат “нож”, сделал молниеносное движение заправского брадобрея.

Из перерезанного горла Лежнева фонтаном ударила кровь. Дознаватель упал. Вейсгейм вскочил. Как бы защищаясь, Векслер инстинктивно закрыл лицо папкой, но удар пришелся в живот. Второй удар Векслеру он нанес прямо в сердце. Этот удар был решающим. Когда через пять минут в камеру вошел санитар, перед его глазами предстала следующая картина: на залитом кровью полу в жутких позах лежали три человека. У осужденного Вейсгейма был вспорот живот. Кишки алой грудой валялись рядом. Скрюченные пальцы еще скребли серый бетон. Потрясенный санитар выскочил в коридор и пронзительным голосом стал звать охрану.

В промежутках между судимостями он возвращался домой. Дома его всегда встречала одна и та же картина — у его красавицы-матери очередной любовник и точно так же, как и в предыдущий раз, весь запас продуктов состоит из початой пачки чая. Он ей улыбается и говорит:

— Что, мам…, меня не ждала?

Она обиженно на него смотрит.

— Прям, с чего ты взял? В прошлую пятницу получила от тебя письмо.

— Да нет, просто так, — продолжает улыбаться он. — Дай, мам, закурить.

Из-под подушки она достает пачку и, многозначительно поглядывая на любовника, протягивает сыну сигарету. Называя свою мать красавицей, он понимает, что для всех сыновей матери красавицы, но дело в том, что его мать известная манекенщица.

Его мать действительно с годами не стареет. Возвращаясь из очередной колонии, он тут же находит этому объяснение: “Лямур, лямур [26] Любовь, любовь .”

По странному стечению обстоятельств, а может быть и нет, ее очередной любовник встречает его, как и прежний, сидя на табурете.

— Василий, — говорит он ему и протягивает руку.

— Дядя Саша, — пожимая руку, отвечает тот.

“Да, мать, — думает он, — на этот раз ты явно переборщила.

Дяде Саше двадцать шесть-двадцать семь лет. Он немногим старше его. Пытаясь казаться солидным, он то и дело распрямляет плечи, и, напуская строгость, выпячивает челюсть.

На мгновение у Василия вспыхивает давно забытое чувство ревности.

По физическим данным “дядя” Саша ей явно не подходит. Она из тех женщин которых называют львицами — зеленоглазая, с пышными длинными волосами, высокой грудью и сильными стройными ногами. “Дядя” Саша — мешковатый, почти лысый, с гнилыми зубами и потухшим взглядом.

“Ты, земляк, долго не продержишься, — констатирует Василий. — Твои сексуальные возможности вряд ли совместимы с запросами моей матушки.”

Неужели я дома, а не в зоне? Он выходит на кухню, подзывает ее и говорит:

— Мам, какая-нибудь хавка [27] Хлеб, еда вообще дома есть?

Как он и предполагал, уголки ее красивых губ дергаются и опускаются. Она приоткрывает дверь в комнату, и голосом с приказными нотками говорит:

— Сашок, у тебя бабки есть?

— Есть, Анечка. А что надо?

— Сходи в кулинарию, купи беляшей и, если есть, купи курицу.

Он пытается острить: