Сергей Зверев - Гаити вздрогнет еще раз!

Радист сообщал, что спасатели, под чьим прикрытием должен был работать Демидов и его разведчики, подверглись вооруженному нападению, что командир группы ранен и один разведчик погиб. Полковник немедленно доложил об этом куратору от ГРУ, но оттуда пришел более чем странный запрос: «Срочно уточните состояние здоровья Консультан-та».

— Какого, к черту, Консультанта?! — взорвался было Туманов, но неожиданно вспомнил того странного человека, которого он лично провожал до самолета, буквально за несколько минут до вылета.

Туманов еще раз пробежал глазами по тексту запроса, потом схватил шифровку, отправленную радистом группы «Остров» — так решено было именовать демидовский отряд. Про Консультанта и его здоровье ничего не было сказано. Это могло значить только одно — таинственный человек из Министерства жив и здоров. В противном случае его тоже упомянули бы в списках потерь. Полковник так и доложил в Разведуправление, из которого незамедлительно пришло категорическое распоряжение: «Выполнять все распоряжения Консультанта, никаких самостоятельных действий».

И вот только что по резервному каналу он узнал, что Консультант тяжело ранен и его собираются эвакуировать. При этом врачи не гарантируют, что его удастся довезти до российской клиники живым. А группа «Остров» бездействует, не имея точных указаний, что ей теперь делать дальше.

По сути дела, Локис в нарушение всех инструкций вышел на открытую связь. При современных технологиях такой звоночек не только легко засекают, но и прослушивают. Хотя разработчики этого аппарата гарантировали, что степень защиты от подобной прослушки очень велика. Но ведь и в разведывательном бюро радиоперехвата сидят не сопливые пацаны, а вполне зрелые разведчики, к тому же с докторскими степенями. Наверняка придумали какую-нибудь дребедень, чтобы можно было расшифровать открытые переговоры.

По-хорошему, Локиса и всю группу надо было немедленно отзывать домой, а операцию сворачивать. Но, увы, это было не в компетенции Туманова. Отдать такое распоряжение мог только заместитель начальника ГРУ по разведывательно-диверсионной работе генерал-майор Гринев. Собственно, он и был главным куратором всей операции под кодовым названием «Остров».

Туманов провел широкой ладонью по лицу.

«Хочешь — не хочешь, тяни — не тяни время, но докладывать генералу все равно придется, — устало подумал он. — Вот только как он на это еще отреагирует».

С Павлом Алексеевичем Гриневым Туманов был знаком давно. Вместе заканчивали спецфакультет Рязанского училища, потом учились в Военной академии, дружили, можно сказать, семьями. Но, как известно, дружба — дружбой, а служба — службой. Так что никаких поблажек и скидок ожидать не приходилось. Скорее наоборот, на правах старого друга Павел Алексеевич мог содрать с Туманова три шкуры. В переносном, конечно, смысле этого слова, но от этого легче не становилось.

Полковник тяжело вздохнул и снял трубку прямого телефона Гринева.

Через несколько густых, длинных гудков в ней прозвучал генеральский бас:

— Слушаю вас!

— Здравия желаю, Павел Алексеевич, — медленно выговаривая слова, поприветствовал друга и начальника Туманов. — У нас неприятности. «Остров» начинает тонуть…

Это была условная фраза, означающая, что операция на Гаити находится под угрозой провала. Если бы Туманов сказал «Остров» утонул», это означало бы, что операция «благополучно» провалена.

На том конце Гринев тяжело посопел, видимо, переваривая услышанное.

— Сведения точные? — поинтересовался он.

— Точнее некуда, — устало ответил полковник, — из первых рук…

— Срочно ко мне с подробным докладом.

— Подробностей немного, — осторожно ответил Туманов, — все только в общих чертах…

— Я непонятно выразился? — голос построжал, в интонации явственно звякнули металлические нотки. — Все, что есть, — в папку и ко мне!

— Вся информация только в устном виде…

— Плевать!.

Зная, что Гринев не очень-то любит копаться в бумажках и говорит, что «прежде надо сделать дело, а уже потом писать отчеты», Туманов нисколько не удивился этому генеральскому «плевать». Быстро вызвав служебную «Волгу», Туманов спустился вниз, на ходу предупредив дежурного по штабу, что его не будет до вечера, и вышел на улицу.

Зима выдалась на редкость морозная, если сравнивать с прошлыми десятилетиями, когда снег несколько раз выпадал только к Новому году. Отвыкшие от настоящей зимы люди кутались в шубы и шарфы, утверждая, что ничего подобного никогда в Подмосковье не было. Ко всему прочему, морозы сопровождались обильными снегопадами. Вот к этому-то местные власти оказались совершенно не готовы. Поэтому не только городские, но и пригородные дороги оказались закупорены автомобильными пробками. Но Туманову повезло. Именно в этот день трассу очистили, поэтому двадцать километров, которые отделяли Москву от Балашихи, он пролетел, словно на крыльях.