Олег Алякринский - Облава

Недолго думая, Чижевский взялся за металлическую ручку и покатил коляску с газетами прямехонько к первому подъезду. Улучив мгновение, когда топтун в трениках повернулся к нему вполоборота и отвел взгляд, он как ни в чем не бывало подкатил коляску к подъезду и, схватив увесистую пачку газет, нырнул в приоткрытую дверь.

Полумрак дохнул на него застарелой сыростью — видно, подвал пятиэтажки был давно подтоплен грунтовыми водами. Чижевский бросил свою поклажу возле батареи и в два прыжка легко преодолел лестничный пролет, потом еще один и оказался у нужной двери. В его распоряжении было минуты две-три, чтобы отсутствие разносчика газет не показалось топтуну подозрительным.

Прижав ухо к обитой стареньким дерматином двери, Чижевский прислушался. В квартире была гробовая тишина. Тихонько отомкнув замок, Чижевский вбежал в темную прихожую и, прикрыв за собой дверь, замер. Никого. Он метнулся в комнату, где на колченогом письменном столе одиноко белел телефонный аппарат с приставкой-автоответчиком. Мигающая лампочка показывала, что со вчерашнего дня, когда Чижевский в последний раз проверял накопившиеся на микрокассете автоответчика записи, сюда звонили. Не спуская глаз с бегущей секундной стрелки на наручных часах, он нажал кнопку прослушивания. После легкого шипения раздался знакомый женский голос. Это был голос Аллы Петровны. Она говорила приглушенно и торопливо. «Завтра в семнадцать часов в Торгово-промышленной палате. Зал номер шесть». Есть! Чижевский почувствовал, как его вдруг прошиб холодный пот: его передернуло от глупой мысли, что это был голос с того света… В другой ситуации эта мысль могла бы его рассмешить. Но сейчас ему было не смешно. Магнитофончик в телефонном аппарате записал еще одно сообщение — тот же женский голос, но очень взволнованный: «Это очень срочно! Очень важно…» Чижевский взглянул на секундную стрелку — он отсутствовал уже семьдесят секунд. Пора уходить! Не дослушав запись, он вынул микрокассету и засунул во внутренний карман куртки. С собой у него был малюсенький диктофон, к которому подходили эти микрокассеты, — так что дослушать вторую запись можно было где угодно. Поразмыслив, он выдвинул ящик стола, вынул чистую кассету и вставил в аппарат. Впрочем, теперь это было лишнее. Квартира явно засвечена — и снова сюда возвращаться опасно. Но чем черт не шутит — а вдруг этот автоответчик еще пригодится…

Николай Валерьянович выбежал из квартиры, захлопнул дверь и даже не стал запирать замок. Он вышел на улицу и преспокойно покатил груженную газетами коляску вдоль дома. Проходя мимо долговязого в трениках, он краем глаза заметил, что тот возбужденным шепотом говорит по мобильному. Топтун закончил разговор, защелкнул крышку мобильного и, резко сорвавшись с места, точно бегун-спринтер, вбежал в первый подъезд.

Ага, все-таки сработала прослушка, догадался Чижевский, — где-то рядом дрейфовал фургон с электронной аппаратурой прослушивания, и чуткий датчик запеленговал активизацию автоответчика в находящейся под наблюдением квартире. Из фургона слухачи позвонили топтуну на мобилу и дали команду сбегать проверить, что там происходит…

Воспользовавшись тем, что на время оказался без присмотра, Чижевский бросил тележку и, тяжело дыша, припустил вдоль пятиэтажки. Забежав за угол, он дернул через обсаженную кустарником лужайку, перемахнул через низенький бетонный заборчик детского сада, потом дворами — в сторону Кронштадтского бульвара, выбежал на улицу и, приметив вдалеке автобусную остановку и приближающийся к ней «Икарус», сделал последний мощный рывок.

Заскочив в битком набитый автобус с задней площадки, Николай Валерьянович смешался с пассажирами и через плечо тучного старика в потертой фетровой шляпе устремил взгляд в окно. Автобус в этот момент медленно проезжал мимо асфальтовой дорожки, ведущей от бульвара в глубь квартала, к той самой пятиэтажке…

Тощий парень в распахнутой джинсовой куртке и пузырящихся на коленях тренировочных штанах уже был тут как тут: он беспомощно озирался по сторонам и судя по быстро шевелящимся губам, матерился от души.

26 сентября

18.05

Старенький «жигуленок» свернул с улицы Крылатские Холмы к белой шестнадцатиэтажке и подкатил почти вплотную к входной железной двери, которая конечно была открыта нараспашку. Чижевский пружинисто выпрыгнул с заднего сиденья и, торопливо оглядевшись — профессиональная привычка проверять, нет ли хвоста, — рысцой вбежал в подъезд. Он постучал в косяк условным стуком — три отрывистых коротких и один тяжелый — и прислушался. За дверью тотчас послышались шаги: судя по прихрамывающей походке, это был Владислав. Чижевский понизил голос и произнес: