Александр Тамоников - Чемпион тюремного ринга

Сердце Ильи снова застучало. Он лихорадочно соображал. План завиральный, слишком много в нем «но». Но не сидеть же сложа руки, дожидаясь у моря погоды. В этом аду выжить никак не удастся.

– Не вставай, Игорек, не будем шуметь тут вдвоем. – Ткач сел на кровати, стараясь не скрипеть, осмотрелся, убедился в том, что в бараке вроде бы все спали.

Он сполз с койки, опустился на четвереньки и в такой вот позиции отправился к окну. Знакомый участок стены Илья отыскал на ощупь. Отверстие было рваное, небольшое. Такое ощущение, будто человек, которому некуда было девать силу, врезал по стене и проломил ее. Охранники в эту часть барака совались редко, на дефект стены не обращали внимания.

Ткач пошевелил соседние доски. Они держались на честном слове. При желании их можно без труда оторвать.

Илья поколебался и просунул руку в неровное отверстие. Внутри был какой-то губчатый мусор вперемешку со стекловатой, который сразу провалился вниз. Полое пространство за стеной оказалось внушительным. Человек вполне мог протиснуться там.

Ткач на минутку задумался. Потом он повернулся, на четвереньках заскользил обратно, лег на кровать.

– Ну и что? – спросил Ратушняк.

– Не знаю, – буркнул Илья. – Возможно, ты прав, но выводы делать рано. Сам же говоришь, что нужно спуститься и посмотреть.

– Так пошли?

Ткачу было слышно, как у соседа от страха стучали зубы.

– Да подожди ты, торопыга. – Илья поморщился. – Полезем сейчас, только народ насмешим. Ничего не выйдет, нам таких люлей навешают, что уже не оклемаемся. Пойдем на дело следующей ночью. Сейчас все равно поздно, скоро светать начнет. Нам нужны спички или зажигалка. Мы же не кроты, чтобы работать в темноте. Про фонарик я даже и не мечтаю, но если добудем, будет здорово. Потребуется веревка, прочная и длинная, чтобы можно было обмотаться ею. Надо хоть что-то, чем можно рыть, например небольшая кельма. Мы не знаем, что ждет нас в лазе и есть ли он вообще. Отдирать доски надо осторожно. Если выбраться не сможем, то придется возвращаться и все заделывать. Теперь самое главное, Игорек. Допустим, мы выползем по коллектору к реке, спрячемся в лесу и представим на минутку, что облава с собаками пройдет мимо. До наших позиций отсюда семьдесят километров. Как мы их пройдем, сумеем ли не попасться на глаза укропам? Ты стрелять умеешь?

– Нет.

– Я почему-то так и думал. Ладно, забей. Хорошо, что хоть один из нас умеет. Главное, чтобы решимость была у обоих. Поэтому давай спать. Завтра на стройке и попробуем добыть все, что я перечислил. Спешить не будем, нужно все обдумать.

– Хорошо, Илья, – поколебавшись, согласился Ратушняк. – Знаешь, приятель, мне очень страшно. Цепенеет все внутри, но я больше не могу так вот жить.

У Ильи появилась новая цель. Пусть зыбкая, завиральная, отчасти даже глупая, но все-таки.

Все рухнуло на утреннем построении. Надзиратели ворвались в барак, носились по коридору, колотили дубинками по дужкам кроватей.

– Подъем, тунеядцы, всем строиться! – вопили надорванные глотки.

Люди суетливо, натыкаясь друг на друга, выбегали в коридор, терли заспанные глаза.

– Становись в шеренгу! – орали охранники. – Быстро, кретины! Что, не получается, козлы неуклюжие? Будем тренироваться.

Но после построения вертухаи не спешили гнать народ в сортир и на задний двор. Они прохаживались вдоль неровного строя, с презрением разглядывали заспанных, измученных людей.

В дверном проеме обрисовались два автоматчика. Майор Мамут растолкал их и вошел в барак. Он был одет по всей форме, на поясе болталась кобура.

Этот тип загадочно ухмылялся. Он неспешно прошелся вдоль строя, остановился напротив Ильи, уставился пронзительным взглядом ему в глаза.

Ткач все понял, почувствовал, как сердце покатилось в пятки. Колючий ком поднялся к горлу и стал безжалостно драть его. Илья прикладывал старания, чтобы не измениться в лице, но без особого успеха.

– Ткач, Ратушняк, выйти из строя! – гаркнул Мамут.

Арестанты выполнили приказ. Что им еще оставалось?

Ратушняк тоже не был бестолковым, все понял. Его трясло, жирный пот скатывался со лба. Он растерянно глянул на товарища, будто бы искал ответы на какие-то вопросы. Говорить арестант не мог, безостановочно сглатывал, давился слюной.

Мамут извлек из кобуры «ПМ», повернул флажок предохранителя, передернул затвор. Потом он зачем-то подбросил пистолет в руке так, словно проверял на вес. Майор хищно улыбался и при этом смотрел исключительно на Илью.