Владимир Митрофанов - Телохранитель

– Понятно, – кивнул Ховрин. А они-то как раз всегда ходили между домами через этот самый проход.

Еще Данилов дал целую кучу полезных советов: как действовать в определенных ситуациях, как входить в подъезд и тому подобное. И тут, оказывается, были свои тонкости.

– А вообще-то всем нужно соблюдать простые правила: не ходить ночью одному, тем более по пустынным и темным улицам, не ездить в общественном транспорте, не посещать подозрительные учреждения, ночные клубы. Меньше мотаться ночью на машине: много пьяных за рулем, большие скорости, всякие психопаты спокойно проезжают на красный свет. Все страшные аварии случаются обычно ночью. Все это знают, но не выполняют. Ладно, завтра еще раз встретимся и четко все распланируем, обсудим еще детали… Задействуем еще одного человечка.

Проводив Катю до дверей квартиры, Ховрин вернулся домой в десять вечера.

Пришла возбужденная соседка тетя Клава, сообщила страшным шепотом:

– Витенька, за мной следят!

Ховрин даже не удивился: тараканы в голове, старуха совсем ёбнулась. Ей постоянно казалось, что кто-то хочет отнять у нее квартиру.

– С чего вы взяли? – хотел в очередной раз отмахнуться Ховрин.

– Пошли со мной!

В квартире был выключен свет, задернуты шторы. Щель, однако, оставалась. Прильнули к этой щели.

– Вот они! – тетя Клава ухватила Ховрина за голову и повернула в нужную сторону.

Ховрин присмотрелся. Там действительно стояла машина. Ну и что? Тут всегда много машин стоит. Но у нее работал двигатель, и вдруг внутри вспыхнула красная точка – кончик сигареты – кто-то затянулся Действительно кто-то там сидел.

– Они прошлой ночью тоже стояли.

– Может, пасут какого-нибудь бандита, – предположил Ховрин. – Днем тоже стояли?

– Днем – нет! Как только ты отъехал на своей красненькой, они тут же уехали за тобой.

– Ну, не за мной же следят! – возопил Ховрин.

– За мной следят, – тетя Клава затряслась, – хотят забрать квартиру. Потом еще рассказала, что участковый приходил и хотел задушить ее телефонным проводом. «Совсем ёбнулась!»

На следующий день Ховрин сделал запись всей поездки видеорегистратором, который укрепил присоской на заднее стекло. Действительно одна машина будто прилипла и долго ехала следом.

Запись он показал Данилову. Тот записал номер машины, похвалил:

– Молодец, что увидел.

Ховрин хотел рассказать ему про подозрения соседки, но не стал.

Данилов позвонил тем же вечером:

– С машиной я проверил: все нормально, забудь.

И действительно больше там машины не стояло, что тетя Клава незамедлительно отметила.

Обычно Ховрин провожал Катю до самых дверей квартиры. Подъезд закрывался на кодовый замок, однако дом был большой, и многих жителей в подъезде Катя не знала даже в лицо, хотя всегда здоровалась со всеми встреченными. Несмотря на кодовые двери, на лестнице было довольно обшарпано, на стенах – надписи, некоторые почтовые ящики разбиты, всюду валялись рекламные листовки. Дом был двенадцатиэтажный, Катя жила на пятом. Однажды лифт был сломан, пошли пешком, На подоконнике между третьим и четвертым этажами лежали смятые сигаретные пачки, стояли пустые банки из-под пива, пол был заплеван. Тут явно было тусовочное место. В определенной ситуации оно могло был опасным.

На площадке выше этажом послышался мужской, но очень слащавый голос: какой-то парень говорил по телефону:

– Эдик, милый, ты знаешь, где я стою? У дверей твоей квартиры. Ты меня не впустишь? Я люблю только тебя. Если не впустишь, я покончу с собой!.. – Послышались рыдания.

Оба, Катя и Ховрин прыснули, еле сдержав смех.

– Кто там живет? – спросил Ховрин.

– Я не знаю. Раньше вроде жила какая-то бабушка.

Попрощались. Чуть позже Ховрина забрал от Катиного дома сам Данилов.

Сначала поехали за неким Чебышевым. Этот Чебышев жил за КАДом – в Буграх – минут двадцать езды. Машина у него была в ремонте, и он был вроде как уже хорошо подвыпивши, этот Чебышев. Пришлось его оттуда забирать, благо было недалеко. Подъехали к дому. Это был стандартный двухэтажный коттедж, не слишком богатый, но ухоженный, дорожки в саду все расчищены. Снег оставался лежать только в небольшом огороде и на клумбах.

В дом не пошли. Какое-то время Чебышева ждали на крыльце дома, пока тот собирался. Слышно было, как жена его, Надежда Михайловна, что-то ему выговаривала визгливым голосом. Чебышев что-то бубнил в ответ.

Сначала речь шла о какой-то ерунде типа раковина течет уже неделю. Далее пошла традиционная пилка мужика: «Ты по жизни неудачник, я на тебя потратила лучшие годы жизни…» и т.п. Чебыщев уже вышел, а Надежда Михайловна все продолжала вопить.