Андрей Воронин - Мишень для Слепого

Генералы Потапчук и Изумрудов в свое время приятельствовали, Павел вырос на глазах у Федора Филипповича, и добрососедские отношения между семействами сохранились по сей день. Иногда Павел заходил к генералу, а иногда приглашал генерала к себе на какое-нибудь семейное торжество. На все старые и новые праздники семья генерала Потапчука и семья Павла Изумрудова обменивались небольшими приятными подарками.

У Павла была красавица жена, лет на десять моложе его, и двое детей. Старший мальчик Кирилл уже пошел в школу. Он был устроен в какую-то престижную гимназию, где изучал сразу три иностранных языка и кучу всевозможных предметов, которые вряд ли когда-нибудь пригодятся ему в жизни. А вот дочка Настенька родилась совсем недавно, ей не исполнилось еще и года. И жена Изумрудова Светлана каждый день по два раза спускалась на лифте, катя шикарную коляску во двор, где прогуливалась с маленькой дочкой.

Иногда генерал Потапчук сталкивался со Светланой, вежливо раскланивался, заглядывал в коляску и удивлялся:

– О, какая большая девушка! – он со стариковским умилением глядел на Настю, активно теребящую соску и размахивающую розовыми ручонками.

– Да, большая, большая, Федор Филиппович, – говорила Светлана, довольно улыбаясь. – Вот только что-то зубки у нас плохо растут.

– Ничего страшного, Светлана, зубы дело наживное.

Я не видел ни одного ребенка, у которого не выросли бы зубы. Обязательно вырастут!

– Два верхних у нее уже наметились, а вот нижние что-то не растут.

– Не расстраивайтесь, Светлана, вырастут и нижние.

И вообще она у вас девушка красивая.

Настя начинала хныкать, и Светлана спешила к лифту или к себе в квартиру, подолгу возясь со связкой ключей: замки в бронированной двери были мудреные, и быстро их открыть никогда не удавалось.

Генерал Потапчук сегодня вернулся домой на удивление рано – в восемь вечера. Вошел в квартиру – и вдруг почувствовал, насколько устал и измотан служебными проблемами.

«Может, спать пораньше сегодня лечь?» – подумал генерал, готовя себе чай и бутерброды.

Вся его семья находилась на даче, там они жили по полгода – с ранней весны до поздней осени. Сам генерал бывал там лишь во время отпуска, да раза два-три, по великой необходимости, наезжал в выходные.

В дверь позвонили. Генерал Потапчук, уже одетый по-домашнему, в толстой вязаной жилетке поверх рубахи, в вельветовых старых брюках пошел открывать. Он не задавал себе вопрос, кто это мог быть, он даже не заглянул в глазок, а сразу распахнул дверь.

На пороге стоял Павел Изумрудов в отличном костюме, в дорогом галстуке с золотой булавкой. От Павла пахло дорогим терпким одеколоном.

– Добрый вечер, Федор Филиппович, – показывая в улыбке крепкие белые зубы, произнес Изумрудов. – Вы, наверное, заняты?

– Добрый вечер, Павел, проходи. Я действительно занят, ты не ошибся. Вот готовлю ужин.

– А я видел, как вы приехали, и решил зайти. Давненько мы с вами не виделись.

– Да. Наверное, прошло недели две, – сказал генерал, смутно припоминая, когда же в последний раз он столкнулся на лестнице со своим соседом.

– Федор Филиппович, может быть, вам не стоит готовить ужин?

– А что такое? – Потапчук пытливо взглянул на гостя.

– У нас небольшой праздник. Кириллу сегодня семь лет. Я поэтому пораньше вернулся, а жена с мамой уже все приготовили. И вот имеем честь пригласить вас на маленькое семейное торжество.

– Ну, Павел, ты меня врасплох застал – сказал Потапчук. – Нельзя же вот так неожиданно…

– Можно, можно, Федор Филиппович! Только так, на мой взгляд, и нужно. А иначе вы начнете отказываться, ссылаться на свою занятость. Я же помню, как вел себя отец.

Генерал пытался отнекиваться – не оставалось у него сил на торжества, – но Павел был непреклонен.

– Ну ладно, Павел, через пару минут буду, – сдался Потапчук.

– Тогда мы, не начинаем, Федор Филиппович, ждем вас.

Когда генерал закрыл за Изумрудовым дверь, он спохватился, что на день рождения с пустыми руками не пойдешь.

Федор Филиппович крепко призадумался.

"Что бы такое подарить семилетнему пацану? – он стал осматривать книжные полки. В голову ничего не приходило. Наконец, Федор Филиппович с облегчением улыбнулся:

– Да, есть у меня подарок, есть. Как это я о нем забыл? Правда, придется забраться па антресоли, но подарок замечательный. У меня внучки, и им такие игрушки ни к чему, они технику не любят. Зато Кирилл, может быть, оценит".