Андрей Воронин - Мишень для Слепого

Софья покачала головой.

– Хотелось бы, но увы…

Сейчас, когда рана не ныла, Глеб успокоился, он смог рассмотреть хозяйку.

«А она красива, даже чертовски красива. В ней нет молодости, но есть то очарование, которым привлекают зрелые женщины, прошедшие через все, видевшие и плохое, и хорошее, научившиеся разбираться в мужчинах, отличать правдивую фальшь от искренней лжи и никогда их не путать, женщины, знающие себе цену».

– Лучше давайте выпьем, Федор, – сказала Софья, открыла начатую бутылку армянского коньяка и налила в пузатые бокалы.

– А кофе у вас есть?

– Кофе уже сварен. Но я думаю, пить кофе вам не стоит. Пока не стоит.

– Мне кофе никогда не вредит, тем более хороший.

– Что ж, могу принести.

Софья шевельнулась в кресле, но не встала, а лишь забросила ногу па ногу.

Глеб только сейчас увидел, что она в туфлях на высоких тонких каблуках. И эти туфли, и этот длинный шелковый халат с поясом, на котором болтаются немного смешные кисточки, и черные поблескивающие волосы, схваченные массивным костяным гребнем, и темные брови, и накрашенные губы действительно делают женщину, сидящую перед ним, очаровательной и манящей.

Софья подняла свой бокал.

– За удачу выпьем?

– Нет, давайте выпьем сперва за вас, – предложил Сиверов.

– Вы так осторожно вставили слово «сперва»…

– Наверное, каждый раз, когда вы оказываетесь за столом, кто-нибудь да предлагает такой тост.

Софья кивнула, подалась немного вперед, бокалы соприкоснулись, и она немного ребячливо подмигнула Глебу.

Выпив коньяк, Глеб взялся за еду.

Только положив в рот первый кусок холодной телятины с долькой огурца. Сиверов понял, насколько он голоден. А Софья смотрела на него так, как жена смотрит на мужа, вернувшегося с работы, или мать на сына. В ее взгляде была забота, смешанная с родственным чувством. Глеб слегка смутился под этим взглядом.

– Что вы на меня так смотрите? – спросил он.

– Мне интересно.

– И чем же я вам интересен?

– Вообще-то интересен любой человек. Просто я мало с кем общаюсь. Я же живу одна…

– Так уж и одна! – лукаво обронил Глеб.

– Естественно, не так уж и одна. Не в скиту ведь, не на острове. Приходят ко мне гости, разговариваем, играем в карты. Смотрим телевизор, пьем, танцуем. Иногда и я хожу в гости.

– А не скучаете вы одна в доме?

– Случается, скучаю. Но ведь скучно бывает и в квартире, полной людей.

– Это правда, – согласился Глеб. – Я имел в виду даже не скуку, я имел в виду одиночество.

– Знаете, я давно поняла, Федор, одиночество – это удел всякого умного человека.

– Да, вы правы, – Глеб поддерживал светский разговор, с интересом наблюдая за женщиной. – Умному всегда тяжело найти собеседника.

– Мы говорим так, будто имеем право причислять себя к числу избранных. Будто мы с вами великие мыслители.

– Ну да: Платон, Сенека…

Софья от коньяка немного оживилась, ее щеки порозовели, движения стали еще более уверенными и спокойными.

– Как вам здесь живется? – спросил Глеб.

– Здесь – это где? – уточнила Софья, взяла бутылку и вновь наполнила бокалы. – В этом доме?

– В Калининграде.

– По-моему, как и везде. Есть свои проблемы.

В принципе, мы живем как на острове – встречаем и провожаем корабли.

«Да, корабли я видел, правда, не встречал и не провожал», – подумал Глеб, вспоминая, как плыл по каналу на дюралевой моторке, гребя обломком весла.

– Раньше здесь было веселее, – продолжала женщина, – большой портовый город, янтарь и все такое прочее. Правда, много контрабанды..;

– Думаю, контрабанды и сейчас тут хватает.

– Хотелось бы, чтобы ее было меньше.

– Чем вам мешает контрабанда?

– Я ведь работаю на таможне, – ответила женщина и улыбнулась. – Не ожидали?

– Честно говоря, нет.

– А где, вы думали, я работаю?

– Думал, что нигде не работаете.

– Вы ошибались. Я работаю одним из заместителей начальника Калининградской морской таможни.

– Круто!

– Но я занимаюсь бумажными делами. Декларации, декларации, декларации… – вздохнула Софья и сокрушенно махнула рукой с ухоженными накрашенными ногтями. – Служба моя скучная…

– И поэтому вы, чтобы не скучать…

– Да-да, может, и поэтому.

– Ну что ж, вес понятно. Да, я забыл вам сказать: те деньги надо срочно отправить Потапчуку.

– Завтра отправлю, насчет этого не беспокойтесь, – беззаботно ответила женщина, словно речь шла о чем-то совершенно будничном и заурядном, словно ей надо было перейти улицу и опустить письмо в почтовый ящик.