Андрей Воронин: Убрать слепого

Снег валил с черного, как вакса, неба крупными хлопьями – такие можно увидеть разве что на новогоднем утреннике в детском саду да еще в такую вот ночь, когда над ослепшим от метели городом, кажется, навеки повис североатлантический циклон, столбик термометра мертво заклинился где-то около нулевой отметки, а наступившая, если верить календарю, весна кажется не более, чем чьей-то дурацкой шуткой.

В такую погоду хорошо сидеть дома, забравшись с ногами на тахту, и, закутавшись в клетчатый плед, медленно потягивать дорогой коньяк и смотреть, как за окном в сплошной черноте густо валит снег – или, если вы начисто лишены романтической жилки и не склонны к философствованиям за бутылкой, просто сонно моргать перед мерцающим экраном телевизора.

Некоторые предпочитают в такую погоду завалиться все на ту же тахту с любимой книгой, иным книгу заменяет женщина – тоже вполне занимательное чтиво, если ты в достаточной мере обучен этой своеобразной грамоте, – кто-то слушает музыку, кто-то приумножает свои и без того немалые капиталы, но все – повторяю, все без исключения нормальные люди стараются в такую погоду как можно скорее оказаться в сухом тепле и уюте своих обжитых гнезд, будь то пятикомнатная квартира в центре Москвы или канализационный коллектор, и только острая необходимость может выгнать человека из дома на черно-белые улицы, где под ногами хлюпает и разъезжается море слякоти, а сверху все падает и падает мокрый снег, моментально становясь серым, едва коснется земли.

Снег валил сплошной стеной, за которой уже в двух шагах невозможно было ничего разобрать.

Проносившиеся по шоссе автомобили сквозь эту пелену представлялись просто стремительно летящими мимо облаками туманного света – мельтешившие в лучах фар крупные хлопья создавали иллюзию безумной скорости, хотя на самом деле только самоубийца отважился бы очертя голову мчаться по скользкой дороге при практически нулевой видимости. Дорожные знаки, и те в такую погоду выныривают из снежной круговерти внезапно, как чертик из табакерки, а если, не дай Бог, какой-нибудь дальнобойщик решит вздремнуть часок-другой и оставит свою фуру на обочине, погасив все огни, то тут недалеко и до беды.

Впрочем, волков бояться – в лес не ходить, и те, кого нужда погнала в дорогу именно этой ненастной ночью, двигались по шоссе, скрупулезно соблюдая все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Таких бедолаг было немного, и все они торопились побыстрее очутиться в конечной точке своего маршрута, поэтому никому из них и в голову не пришло затормозить и поинтересоваться, по какой такой причине в эту чертову метель в добрых пятидесяти километрах от ближайшей деревни, не говоря уже о городе, стоят на обочине два сплошь облепленных снегом легковых автомобиля с погашенными огнями.

Стояли они здесь, похоже, никак не менее получаса – снега на них налипло столько, что невозможно было с уверенностью назвать их марку, хотя один из них – тот, что стоял сзади, – был, несомненно, «джипом». Впрочем, эти детали вряд ли могли вызвать чей-то интерес.

И уж тем более, никто не стал бы останавливаться и вглядываться в темноту, пытаясь уразуметь, куда подевались оба водителя. Ночью на дороге может случиться все, что угодно, и совать свой нос туда, где его могут ненароком прищемить, никому не хочется.

Водители были неподалеку – добровольный следопыт, если бы такой вдруг отыскался, нашел бы их, даже не будучи семи пядей во лбу. Для этого достаточно было просто спуститься с насыпи, по которой в этом месте проходило шоссе – пропавшие автомобилисты явно не так давно проследовали этим путем, о чем свидетельствовала глубокая борозда, пропаханная в мокром снегу и выглядевшая так, словно здесь кто-то не то съезжал под откос на пятой точке, не то попросту катился кувырком. Рваные края борозды, засыпаемые снегом, который все валил и валил с низкого неба уже начали терять четкость очертаний.

Под насыпью параллельно шоссе тянулся совершенно раскисший проселок, метрах в двухстах от этого места плавно забиравший вправо и терявшийся в темных полях. На этом-то проселке и находились сейчас оба водителя, занятые, надо сказать, каким-то странным делом: слегка согнув ноги в коленях и широко расставив в стороны полусогнутые руки, они медленно двигались по кругу, не спуская друг с друга настороженных глаз и время от времени совершая короткие выпады, не заканчивавшиеся, впрочем, ударами. На обычную драку это медленное кружение походило мало: скорее, это был какой-то сложный танец, хотя кому же придет в голову танцевать посреди ночи на грязном проселке в разгар последней в этом году метели? Тем не менее, это была именно драка, отличавшаяся от большинства драк тем, что участвовали в ней профессионалы, прекрасно осведомленные о силе и возможностях друг друга.