Леонид Влодавец - Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

На улице послышались шаги. Среди ночи они были хорошо слышны. В свете фонаря мелькнуло лицо: борода, усы и длинные, до плеч, волосы. Человек прошел мимо калитки, пропал в темноте. Шаги тихо прошуршали, медленно удалились, тишина восстановилась, но лицо осталось… Лицо Христа. «Уверовать, что ли? — немного цинично подумал Серега. — В богомазы податься…»

Когда-то у него было увлечение иконописью, но быстро прошло. Техникой он кое-как овладел, наверное, мог бы работать подделки, однако стало скучно. Было у него и что-то вроде «Возрождения», когда он пытался изображать античных богинь… Стоп! В глазах Сереги возникла неожиданная и непонятная пока сцена. Мрак, в центре пятно света, крест с распятым Иисусом и млечнобелая, излучающая сияние женщина…

Что это? Серега пока не мог объяснить? Ангел? Нет. Богоматерь? Нет! Любопытно. Папироса у Сереги догорела, он вернулся в дом, залез на кровать, перебрался через Люську к стене и стал думать… Он уже почти задремал, когда внезапно тишину прорезал дикий Люськин визг. Она вскочила и села на постели, ошарашенно вертя головой.

— Приснилось? — спросил Серега, сам малость перепугавшись. — Чего?

— Г-гоша… — пробормотала Люська. — Гоша приходил!

— Ну и что? — сонно сказал Серега. — Чего ему надо?

— Ты что, дурак? — сердито буркнула Люська. — Он же мертвый!

— Во сне же…

— Ты молитвы знаешь? Ну хоть какие-нибудь?

— Нет, — сознался Серега, — не знаю.

— И я не знаю. Все думаю, что в церкви надо побывать, а не могу. Тебя крестили?

— Нет. Тогда с этим строго было. А у меня и отец, и мать — партийные.

— А меня вот крестили. Говорят, если крещеный, так в церковь обязательно ходить надо, а то беды не оберешься. Вот я не ходила и в тюрьму попала… А теперь Гоша приходил. Велел в партию вступать…

— Приснится же такое! — Серега чуть не заржал в голос. — Теперь надо тебе срочно из христиан выписываться и заявление подавать.

— Да… Тебе хорошо, ты его не видел… Знаешь, как страшно. Он же не похоронен еще… А мы тут развеселились, разгулялись. Нам-то весело, а ему каково?

— Ладно, спи, я тебя покараулю.

— И засыпать-то страшно. Я тут фильм видела у Семы, как один американец, которого убили, во сне приходил и душил… Жуть!

— Ты лучше на порнуху туда ходи, это веселее…

Кое-как Люська заснула, а Серега подумал: «Вот жизнь у нас — с ума свернешься! Привидения в партию вступать требуют! И смех, и грех… А-все от нервов. Глушим в себе что-то, держим под спудом, а потом как выпустим — раз! — и черт те что выходит.

Люська бормотнула что-то во сне и сказала потом довольно внятно:

— Ушел Гоша, ушел. Спи спокойно, Сереженька…

• Среда, 18.10.1989 г.

Среда получилась довольно удачным днем. В клубе Серега отобрал трех своих «мастеров» и с их помощью в течение дня закончил кэвээнские декорации. Виталий Петрович был в восторге. Удалось повидаться и с Владиком, хотя Сереге этой встречи не хотелось. Дело было в коридоре, где монтировали выставку.

— Сережа, — позвал Смирнов, — мы как раз хотим с тобой посоветоваться. Не можем найти для твоей «Истины» нужное место…

— Нужное место у нас на первом этаже, — усмехнулся Серега, — если справа от лестницы — женское, если слева — мужское.

— Можно без каламбуров? Все ребята говорят, что это гвоздь… Гвоздь выставки и аукциона, естественно. Мы показали слайд с твоей «Истины» мистеру Клин Гельману, и он сказал: если слайд передает ее достаточно точно, то он возьмет даже за миллион. Представляешь себе?

— Дураку деньги некуда девать, а вы и рады…

— Да нет, он прижимистый. Просто знает цены на такие вещи. У нас не «Сотбис», но они тоже когда-то начинали. Показали слайд и Кендзо Мацуяме. Этот сказал, что купит обязательно. Представляешь себе такую дуэль? Знаешь, сколько они смогут нагнать цены? По нашим данным, у каждого больше чем по сто миллионов.

— А начальную какую даете?

— Тысячу рублей. Ориентировочно, конечно… Все-таки я тебе хочу еще раз предложить — возьми то, что причитается. Надо все оформить, а то мне эта картина руки жжет. Я чувствую себя вором, понимаешь?

— А сейчас как ты ее хочешь выставить? Под чьей фамилией?

— В том-то и дело, что она у меня не дареная, не купленная. Дарственную написал хотя бы… Или уж продавай задним числом.

«А, пропадай моя телега!» — махнув рукой на сомнения, Серега загнал «Истину» за тыщу. Уже потом он сообразил, что Владик себя не обидел. Продав картину, Серега уже не мог претендовать на деньги от мистера Клингельмана или Мацуямы-сан. Теперь это была собственность «Спектра», и все денежки шли в карман Владика и его друзей. Но Серега не чувствовал себя обманутым.