Леонид Влодавец - Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

— Да я напишу, — кивнул Серега, — а чего случилось-то?

— А вот напишете — скажу.

Серега изложил на бумаге все обстоятельства вчерашнего посещения, вплоть до появления милиции и «беретов». Гошу и Люську он называл по фамилиям, а Шурика по имени, поскольку фамилию забыл.

— Значит, с Нефедовым вы не знакомы? — спросил участковый, проглядев лист. — Ладно. В общем, так: вчера гражданин Корытов, доставленный в медвытрезвитель, скончался. Отчего — вскрытие покажет. Показания подписали? Подписали. Об ответственности осведомлены? Осведомлены. Понадобитесь — вызовем. Не понадобитесь — не вызовем. Желаю плодотворного трудового дня! -

Иван Палыч ушел, а Серега сел на стул, ошеломленный и обескураженный. Нельзя сказать, что его охватила скорбь и тоска. Просто уж очень это было неожиданно. Жил да был Гоша. Из сорока лет двенадцать отсидел в зоне. Пил, ел, матюкался, иногда ходил на работу, писал стихи. Отчего-то любил Сталина и даже Берию. И очень любил танки, потому что когда-то въехал на них в Чехословакию. И вчера пел «Гремя броней, сильней, чем были прежде…», а теперь вот взял и помер… Где-то в морге его сейчас потрошат, выясняя, чем он наполнил свой желудок перед смертью… Брр! Теперь подозревают всех, кто с ним пил, и тебя, Серега, тоже. Правда, меньше чем других. Этого Шурика, при всех его документах’, больше: нездешний, «слишком уж много ксив», слишком много денег. А еще больше — Люську. У нее — вино, мало ли чего она могла в бутылку добавить, увидев шуриковы купюры. А хлебнул не Шурик, а Гоша. Его-то травить никакого резона не было. У него в кармане и трояк редкость. Конечно, ерунда это все. Не такая уж зверюга эта Люська. К тому же пили они там наверняка из горла, все вместе. Но, конечно, нервы помотать могут. И Сереге, кстати, тоже. У него-то пили из стаканов, могли подбросить, и так далее… Хорошо, если Гоша свернулся просто так, от перебора, а вот если он перед тем, как познакомиться с Шуриком, какой-нибудь суррогат хлестанул, а он потом в смеси с водкой детонировал, тогда долго трясти будут…

Тем не менее надо было идти на работу.

…Облачившись в малярный комбинезон и газетную пилотку, Серега, подобрав нужные колеры, выкрасил три огромных фанерных щита: один — в ярко-красный, другой — в голубой, а третий, самый большой, — в зеленый. На это ушло все время до обеда. После обеда Серега малевал очередные афиши и объявления. Он сидел в комнате своего изокружка, который сегодня не работал, а в это время к зданию клуба подкатывали то небольшие грузовички «уазики», то солидные «КамАЗы». Похоже, кооператив «Спектр» уже начал готовиться к своему «Вернисаж-аукциону», который согласно Серегиному объявлению, он его рисовал для типографии, должен был состояться в будущую субботу. Вывеску и прочее для своего мероприятия привезли сами «спектровцы». Среди них оказалось много знакомых Сереге ребят, периодически кто-то из них забегал, кричал «привет» и убегал снова. «Время — деньги». Когда Серега, закончив свои дела, шел по этажу, то увидел, что кооператоры уже затащили свои ящики, сняли со стен прежнюю наглядную агитацию и уволокли неведомо куда. Сейчас они толпой сгрудились в центре зала, очевидно, прикидывая, как располагать экс-позицию и размещать освещение. Можно было подойти и спросить кое-что, но Серега не захотел. Надо было еще успеть в магазин, а то в ужин можно было остаться голодным. Купил он хлеба, банку рыбных фрикаделек в томатном соусе, а картошка, лук и чеснок были у него свои. Мяса он не покупал уже года три, только пару раз добыл курицу да по стольку же раз колбасу и сосиски, причем не в магазине, а в клубном буфете.

Газ по-прежнему не подвозили, поэтому пришлось дожидаться, пока плитка соблаговолит подогреть картофельно-мучную мешанину с рыбными фрикадельками.

Очень вовремя пришла Люська. Пришла по-хозяйски, по-деловому, с сумкой.

— Не ждал никого? — спросила она, втягивая носом запах жарева. — Вкуснятинка! Ну, да и я не пустая прибежала! Смотри!

И пыхтя, словно после быстрого бега, Люська стала доставать из сумки разные «дары природы». Это было очень интересно, но вместе с тем немного, совсем чуточку, стыдно. Стыдно, потому что ни в одном магазине города, района, а возможно, и области на прилавках такого не было. Спрашивать, откуда взялось, не хотелось. Но Люська и сама была достаточно болтлива, чтобы поделиться своей тайной:

— У вас тут в клубе, оказывается, иностранцы будут. Слыхал? Кооператив какой-то — картины будет за валюту продавать. Решили, что буфет, который у вас работает, будет за валюту торговать. Кооперативщики его, что ли, заарендовали. Ну, наш торг тоже поучаствовал… Благо, что завезли на базу. У Зойки там кто-то… Я-то маленькая девочка, внутрь не суюсь, не дура. Мне Зойка сказала: даешь три цены — твое. Стольник выкинула, даже побольше. Но ведь что взяла: колбаска, ветчинка, рыбка. И баночки ничего, верно? А бутылку у себя купила. Пировать будем?