Дарья Куприянова - У каждого своя пицца. История одного проданного паспорта

© Дарья Куприянова, 2016

© Lichtherz Klodwig, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-2076-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я только что себя продал.

Ну, как, себя. Свой паспорт, свидетельство о рождении, аттестат, в общем – свою личность.

– Удачи! – похлопала меня по руке Нина Максимовна.

Завидев свою маршрутку, она вскрикнула: «Стой!» и бросилась к остановке, забавно и очень женственно придерживая длинную юбку. Из-под юбки предательски показались кеды.

Нина Максимовна – мой научный руководитель. Ей я и продал свою личность. Понарошку, разумеется. И деньги потом придется ей вернуть, когда эксперимент закончится. Но в данный момент я, и вправду, никто, а всё мое нехитрое имущество на мне надето.

Всё началось около месяца назад.

На сквозняке остывали синтетический черный чай и мой мозг после пары по анатомии. Анатомию я люблю, её преподает милая бабушка в черепаховых очках и с порванными мочками ушей – в молодости неудачно прогулялась поздно вечером с золотыми сережками. Так вот, мы с чаем остывали, а Нина Максимовна бегала по кабинету, путаясь в своих юбках и заламывая руки. Мы обсуждали мою курсовую, точнее, проект, как это называли на нашей кафедре. Проект должен был быть серьезным – третий курс, это вам не ежик чихнул. У меня не было ни единой идеи по этому поводу. Чтобы выбрать тему, неплохо бы определиться, по какому направлению я дальше пойду. Психология отношений? Детская психология? Или, может, заняться изучением психики маргинальных элементов?

Без понятия.

Я уронил голову на стол. Раздался глухой стук. Дерево по дереву.

– А если тебе взять что-нибудь по личности? По самоопределению? Поставить эксперимент, сделать несколько анкет, почитать кого-нибудь из фрейдистов?

Про фрейдистов это она специально. Знает, как я их уважаю. Пришлось заинтересовано поднять голову со стола:

– Только ради фрейдистов. А какой эксперимент?

Нина Максимовна замерла посреди шага, балансируя на одной ноге. Взгляд её остановился где-то в кроне березы за окном и запутался в молодых, еще немного клейких листьях. Затем глаза её спустились куда-то под офисные черные столы деканата, и даже ниже, на первый этаж, в подвал, в пустоты, размываемые подземными водами.

Я впервые видел Нину Максимовну смущенной.

– Я вчера читала… ммм… в соцсетях…

А, понятно. Ну, после того раза, когда она узнала аниме-персонажа на блокноте у Ани, меня уже сложно чем-то удивить. Все мы люди, все мы любим. Какую-то ерунду, чаще всего.

Я кивнул, и Нина Максимовна продолжила немного увереннее:

– Там была история про человека, который продал свою личность, все свои вещи, дом и даже рабочее место и знакомство с соседями – всю свою жизнь. А сам уехал, кажется, на Бали, а потом на Аляску, в общем, исполнял все свои заветные мечты – катался на собачьей упряжке, пробирался сквозь джунгли в Южной Америке. Мы могли бы это повторить. Конечно, кроме части про большие деньги и путешествия. Ты будто бы продашь мне свою личность и неделю… нет, неделя мало… месяц. Да, месяц. Целый месяц будешь никем. Человеком без имени, друзей, семьи, без каких-либо связей. Можем пойти дальше и представить, будто бы ты потерял память.

– Часть с амнезией мне не нравится! – поспешил заявить я, – А вот все остальное звучит весело. Но я же не могу пропустить целый месяц семинаров, меня исключат.

– Да, об этом я не подумала. Вот как мы должны проводить с вами научные работы, если вас привязывают к университетским лавкам, будто мы до сих пор в Средних веках?! Хорошо, розгами не порют.

Я согласно кивал. Преподаватель, ругающий систему обучения – музыка для ушей студента.

– Возьмем две недели. Я тебя отпрошу. Отработки писать не будешь, не бойся, – успокоила меня Нина Максимовна, заметив смертельную бледность на моем светлом лике.

Ну, вот и ладненько. А то катать 12 листов от руки на тему, о которой преподаватель сам не знает, что рассказывать на паре – то еще развлечение. Я лучше книжку почитаю.