Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Не слишком инициативный и тяжелый на подъем, Илья Бажан наладил довольно крепкую охрану своей базы. На подходах к партизанскому лагерю находились круглосуточные посты, в том числе две дозорные группы, вооруженные пулеметами. Командир отряда лично обходил посты, поднимаясь для этого порой среди ночи.

Это принесло свои плоды. Когда Тимофей Шамраев и взвод наиболее надежных полицаев ранним утром приблизились к охраняемой зоне, то сразу угодили под плотный огонь. Дозорный пост во главе с лейтенантом Красной Армии Андреем Зиняковым ударил из станкового «максима» и нескольких винтовок, одновременно оповестив штаб отряда о нападении.

В отличие от растерявшегося капитана Лугового Зиняков отлично знал, что ему надо делать. Он сам вел огонь из «максима», хорошо понимая: главное сейчас – выиграть время.

Трое-четверо полицаев были убиты и тяжело ранены в первые же минуты. Никита Филин, помощник Шамрая, едва успел уйти от точной очереди лейтенанта и лежал, глядя, как ворочался пробитый несколькими пулями молодой полицай.

По «максиму» открыли огонь из ручного пулемета, но спустя минуту «дегтярев» захлебнулся. Очередь перехлестнула пулеметчика, который неплохо действовал, расстреливая заложников и евреев, однако поединок с «максимом» закончился для него смертью.

Шамрай хорошо владел винтовкой. Точным выстрелом вложил пулю в щит пулемета, рядом со смотровым отверстием. Удар был настолько силен, что Андрей на секунду выпустил рукоятки «максима». Следующие пули угодили в лицо второму номеру расчета и в кожух пулемета.

– Перевяжите его! – крикнул лейтенант, продолжая вести огонь.

Но был уже убит еще один партизан из дозорной группы, другому пробило руку. Молодой паренек, отложив винтовку, разорвал зубами индивидуальный пакет, с ужасом глядя на обезображенное лицо умиравшего пулеметчика.

Лейтенант Зиняков, расстреляв ленту, убедился, что «максим» вышел из строя. В кожухе кипели остатки воды, пахло горелым смазочным маслом. Выдернув и отбросив далеко в сторону затвор, лейтенант поднял стоявшую рядом винтовку.

– Ребята, надо еще немного продержаться.

Он выпустил обойму, бросил две гранаты. Полицаи вели непрерывный огонь. В живых остались лишь Андрей Зиняков и партизан с пробитой, кое-как перевязанной рукой.

– Уходим, лейтенант! – в отчаянии крикнул партизан.

Он уже не мог держать в руках оружие, а полицаи окружали их с трех сторон. Андрей швырнул последнюю гранату и вместе с товарищем побежал прочь. Пули свистели над головой, одна ударила в человеческое тело.

Партизан лежал лицом вниз. Андрей перевернул его и увидел на телогрейке рваное выходное отверстие, из которого торчали клочья окровавленной ваты. Лейтенант понял, что остался один. Минута промедления едва не стоила ему жизни: очередь из ручного пулемета прошла рядом, рванула рукав шинели.

– Жрите, сволочи!

Отступив за дерево, Андрей выпустил оставшиеся в обойме заряды и побежал прочь. Он закончил полный курс пехотного училища за год до начала войны и был хорошо подготовленным командиром. Свою задачу лейтенант выполнил до конца и теперь торопился к базе, чтобы присоединиться к остальным.

В операции были задействованы значительные силы, и большинство партизанских постов было смято, уничтожено с ходу. Ожидая нападения и готовясь к нему, Илья Бажан старался предусмотреть все детали отхода, но все складывалось хаотично и суетливо.

Под минометным огнем метались женщины с детьми, которых не эвакуировали на запасную базу. Комиссар отряда набивал бумагами и какими-то ненужными вещами свою повозку.

Бажана теребила за руку жена и кричала:

– Нас всех убьют! Что делать?

Рядом с ней топтались двое сыновей. Старшему было семнадцать, он числился во взводе снабжения.

– Беги с малым к повозке, – оттолкнул ее Илья Карпович. – Здесь оставаться нельзя. А ты, Геннадий, быстрее в свой взвод. Твое место в строю.

– Не пущу! – добавляя паники, продолжала кричать жена, пытаясь удержать старшего сына. – На погибель его гонишь, кровинку нашу…

– Евдокия, – теряя терпение, заорал на жену командир отряда, – возьми себя в руки!

Мина взорвалась неподалеку. Илья Бажан успел толкнуть и свалить на землю жену и обоих сыновей. Крупный осколок выбил кусок коры и крошево древесины из сосны. Начальник штаба Луговой подбежал к командиру с охапкой журналов и бумаг:

– Куда грузить? Можно к комиссару?

Но Бажану было не до него. Он втолкнул в свою повозку жену, младшего сына и приказал ординарцу: